Стивен Эриксон: Дом Цепей (litres)

Подлетели нападавшие. Кони галопом понесли их вверх по склону холма.

Глухой стук — и что-то крупное и серое полетело вниз.

«Ругань»! Худов х…

— Ложи-и-ись!

Холм под ними будто подбросило. Геслер грохнулся в пыль, закашлялся в белёсой туче, затем с проклятьем накрыл голову руками, когда сверху посыпались камни.

Через некоторое время сержант поднялся на ноги.

На противоположной стороне холма Истин пытался бежать во все стороны одновременно — следом за лошадьми, которые в дикой панике разбежались.

— Худовы яички на сковороде!

Геслер упёр руки в бока и гневно огляделся по сторонам. Остальные солдаты вставали — ошеломлённые и грязные. Ураган налетел на Песка и схватил за горло.

— Не переусердствуй, капрал, — заметил Геслер, когда Ураган начал трясти сапёра. — Потом моя очередь — и чтоб он живой был. И проверь, Худа ради, что у него там нет «шрапнелей» за пазухой.

Ураган замер как вкопанный.

Геслер подошёл к яме, которая образовалась на склоне холма, и взглянул вниз.

— Ну, — протянул он, — больше они за нами гоняться не будут, это уж точно.

— Интересно, кто же это всё-таки был? — спросил Пэлла.

— Броня-то, похоже, взрыв выдержала. Можешь спуститься да выскрести, что там от них осталось… хотя, если подумать, не стоит. Надо коней переловить.

Геслер обернулся к остальным:

— Хватит прохлаждаться, парни! За дело.

Лёжа у края дымящегося кратера, оглушённый взрывом, измазанный останками коня, Йорруд застонал. Всё тело покрыли синяки, голова раскалывалась, его тошнило — но прежде следовало снять шлем.

Рядом закашлялся среди каменных обломков брат Эниас. Затем позвал:

— Брат Йорруд?

— Что?

— Я хочу домой.

Йорруд промолчал. Негоже ведь было бы поспешно и от всего сердца согласиться, несмотря даже на их теперешнее положение.

— Займись остальными, брат Эниас.

— Это и вправду были те нарушители, что пролетели через наш мир на корабле?

— Да, — ответил Йорруд, продолжая возиться с застёжками шлема. — И вот что я подумал. Подозреваю, что, странствуя по нашему миру, они пребывали в неведении о законах лиосанов. Не спорю, незнание законов не освобождает от ответственности. Но следует учитывать также мотив безвинной инерции.

Где-то в стороне хмыкнул Малахар:

— «Безвинной инерции»?

— Именно. Ведь этих нарушителей притащил за собой — помимо их воли — дракон, заклинатель костей из т’лан имассов. Если уж нам следует отыскать и покарать врага, то не до́лжно ли охотиться за этим драконом?

— Мудрые слова, — заметил Малахар.

— Ненадолго вернуться в наши владения, — продолжил Йорруд, — чтобы пополнить припасы и взять новых коней, а также починить сломанное и так далее. Думается, в данный момент это подходящий план действий.

— Брат, ты рассудил верно.

С другой стороны кратера послышался кашель.

Ну, хотя бы все остались живы, с горечью подумал Йорруд.

Во всём ведь виноват дракон. Кто же станет с этим спорить?

Они влетели в песчаную бурю, отставая всего на пятьдесят шагов от конных воинов, и тут же ослепли в вихре песка.

Скрипач услышал крик лошади.

Сержант резко натянул поводья, а ветер нещадно хлестал его со всех сторон. Спутников он уже потерял из виду. Глупость лупоглазая. Я бы на месте командира этих ублюдков…

Внезапно в мороке возникли воины — скимитары, круглые щиты, укрытые шарфами лица, торжествующие боевые кличи. Скрипач прижался к холке коня и благодаря этому уклонился от удара клинком, который рассёк лишь засеянный песком воздух.

Виканская кобыла прыгнула вперёд и вбок. Именно в этот момент она решила взбрыкнуть и выбросить наконец ненавистного всадника из седла.

И добилась полного успеха.

Скрипач полетел вперёд, так что сумка со взрывчаткой перекатилась по спине, а затем — через голову.

Ещё в воздухе, но уже устремившись к земле, он сжался в комок — хотя в то же мгновение понял, что всё равно погибнет. Наверняка. А затем сержант врезался в песок, перекувырнулся — только чтобы увидеть, как огромный меч-крюк сверкнул точно за ним. И споткнувшегося коня. И его всадника, который далеко откинулся в седле — сжимая в руках сумку с гранатами.

Удивлённый взгляд из-под богатого шлема — а затем всадник, конь и взрывчатка растворились в песчаном вихре.

Скрипач вскочил на ноги и побежал. Опрометью помчался в направлении, которое, как он надеялся — точнее, молился всем богам, — могло оказаться правильным.