Роберт Вардеман - Гамбит клингонов

Подождав еще немного, Кирк двинулся в прежнем направлении. Туда, где притаился Кислат…

Эта охота, похожая на игру в кошки-мышки или прятки, пробудила в нем какие-то древние чувства и инстинкты, нечто звериное. Он вступил в поединок с двумя клингонами, а не с одним, как предполагал первоначально. Приток адреналина в кровь обострил все его чувства. За последние несколько месяцев он впервые жил по-настоящему. Солдат, существовавший в нем всегда, получил возможность показать все, на что он способен.

Кирку всегда нравилось быть солдатом. Недаром он прошел исчерпывающий курс обучения науке убивать, когда был слушателем академии. При обучении, этому курсу придавалось не меньшее значение, чем мирным наукам. Теперь он мог удовлетворить желание убивать, заманивая Калана в ловушку Кислата.

Но позволить лейтенанту «Террора» убить своего капитана он не мог. Это не входило в его расчеты, и перебежав улицу, он спрятался в дверную нишу, имевшую причудливую форму. Вскоре послышался шорох тяжелых армейских ботинок Калана, ступавшего мягкой, по-кошачьи пружинистой, походкой.

– Кислат, ты – последыш позорных идиотов, выходи биться в открытую!

Кирк нажал кнопку фазера. Раздался громкий хлопок, и со стены, за которой прятался Кислат, упал фиолетовый брус. Клингон поддался на уловку, подумав, что Калан каким-то образом обнаружил его укрытие.

Выскочив наружу, Кислат в панике помчался, не разбирая дороги и поливая все вокруг себя смертоносным лучом высококонцентрированной энергии из своего пистолета.

За собой он оставлял почерневшие, обуглившиеся стены и ямы на мостовой. Вверх поднимались густые клубы разноцветного дыма.

Калан так и не заметил стрельбы Кирка, потому что тот вел огонь импульсами малой мощности. Кроме того, он был поглощен преследованием Кислата. Выбежав на середину улицы и увидев спину удиравшего помощника, Калан для лучшего прицела положил дуло своего фазера на сгиб левой руки и открыл огонь. Вспышки силовых импульсов вырывали клочья покрытия улицы прямо из-под пяток Кислата. Наконец Калан взял прицел чуть повыше, и мятежник, сделав по инерции еще несколько шагов, упал.

Кирк, наблюдавший все это, решил действовать. Сделав круг, он выбежал на улицу с другой стороны здания и стал продвигаться вперед, прижимаясь спиной к стене. Электрическое поле дома успокаивало его, придавало ему уверенность, наполняло приятными ощущениями. На несколько секунд он даже забыл, зачем пришел сюда. Однако, оторвавшись от соблазняющего своим ласковым спокойствием здания, Кирк сделал еще пару шагов и, когда дым рассеялся, увидел захватывающую дух сцену, разыгравшуюся посреди улицы.

Кислат, приподнявшись на мостовой, держал под прицелом своего пистолета Калана, а тот, в свою очередь, навел фазер прямо в лоб своему старшему помощнику. Оба замерли, оценивая шансы, – свои и противника.

– Ты – не Кирк, – нарушил, наконец, молчание Кислат. – Это он послал тебя, чтобы покончить со мной?

– Я сам должен разделаться с тобой, – дрожащим от бешеной ненависти голосом проговорил Калан, – чтобы свершить акт правосудия. Мне не нужна помощь слабака-чужеземца.

Кирк заметил, как палец Кислата стал нажимать на курок пистолета. Он поспешил выстрелить первым. Кислат потерял сознание и рухнул навзничь. Но фазерный импульс, поразивший его, произвел неожиданное побочное воздействие: рука Кислата дрогнула, и палец конвульсивно нажал на курок. Прицел был неточен, но все же задел Калана, который завопил от боли и упал.

Кирк ринулся к Кислату и, выбив ногой у него из руки лучевой пистолет, увидел, что его прицел был верен. Клингон на какое-то время потерял сознание. Повернувшись к Калану, он на мгновение оторопел: в боку у капитана «Террора» зияла огромная и глубокая рана размером с кулак.

– Это ваша работа, Кирк, вы натравили нас друг на друга, – обвинил его Калан.

– Вы сами виноваты в этом. Я вызвал Кислата на дуэль, которая должна была состояться здесь, в подземном городе. Но я не знал, что вы живы. Ну, а потом, когда все выяснилось, мне пришлось воспользоваться вами, чтобы помешать уничтожить «Энтерпрайз».

– Ваш проклятый «Энтерпрайз»… – задыхаясь, выдавил из себя Калан. – Но я понимаю…

Кроме боли, на лице капитана «Террора» было выражение сочувствия Кирку. Наступил, наконец, момент, когда два врага поняли друг друга. Слов не требовалось. Все легко читалось по глазам. Для каждого из них на первом месте был долг. Затем глаза Калана затуманились, и он скорчился от боли.