Лоуренс Йепп - Властелин Призраков

Неожиданно из включенного коммуникатора Спока донесся громкий голос капитана Кирка:

– Мы с Маккоем определили ваше местонахождение, мистер Спок. Так что не пытайтесь сбежать.

– И не собираюсь, капитан, – ответил Спок, лежавший на тюфяке в углу обсерватории. Спокойствие коллеги неприятно поразило Зулу, но он тут же одернул себя: с какой стати мистеру Споку нервничать? Ведь он же, в отличие от Зулу, не сделал ничего противоправного.

С тяжелым сердцем лейтенант встал и застыл в почтительной позе, не сводя глаз с двух мерцающих столбов света, появившихся в помещении, и прислушиваясь к хорошо знакомому легкому шелесту материализующихся хрусталиков.

Вынырнув первым из своего столба, Маккой, чуть не столкнувшись с телескопом, отскочил в сторону.

– Господи! Куда меня занесло по милости нашего дорогого Скотти? Я чуть было не материализовался прямо в трубе этой штуки.

Появившийся следом Кирк с любопытством глянул на телескоп.

– Ты упустил редчайшую возможность стать уникальным украшением праздничного стола.

– Мне пришлось разложиться на атомы, чтобы пробиться через толщу космического пространства. Неужели за все свои мучения я не заслужил если и не сочувствия и симпатии, то хотя бы приветственного слова, – проворчал Маккой.

– Добро пожаловать, – отозвался Спок. Маккой, держа перед собой, как щит, сумку с медицинскими инструментами, неторопливо приближался к вулканцу.

– Думаю, оставляя вас двоих здесь, капитан не предполагал, что вы зайдете так далеко. От вас требовалось всего лишь держать приоткрытую дверь, а не ломиться в нее.

Зулу с виноватым видом снял цилиндрический колпачок с пишущего пера, давая понять, что готов дать объяснения хоть в устном, хоть в письменном виде. Он не сомневался, что за несколько дней контакта с «Энтерпрайзом» Спок подробно описал все преступления, совершенные на Ангире лейтенантом, вырвавшимся из-под контроля старшего офицера.

– Я это понимаю, доктор.

Капитан слегка качнул телескоп, труба плавно отклонилась на несколько градусов.

– А ты помнишь, что дипломатия не подразумевает активное участие в самой гуще событий гражданской войны? И уж тем более не позволяет самолично брать на себя командование одной из враждующих армий.

Зулу залился краской:

– Да, сэр, но…

– Что «но», мистер Зулу? – требовательно повысил голос Кирк.

Лейтенант осознал, что оправданий его поступку нет и не могло быть.

– Ничего, сэр.

– Скажи, Зулу, – капитан навалился локтем на пьедестал, не замечая того, что рискует стать живым памятником. – Разве в Академии перестали изучать такой предмет, как ксенополитика?

– Нет, сэр, изучают, – тихо ответил Зулу. Он хорошо помнил этот один из самых трудных курсов.

Кирк задумчиво переплел пальцы.

– И среди всего прочего, разве преподаватель не говорил вам о принципе невмешательства во внутренние дела других планет?

– Говорил, сэр, – лейтенанту вдруг почудилось, что он присутствует на генеральной репетиции заседания военного трибунала.

– И ты, видимо, успешно сдал этот курс, не так ли?

– Джим, ты же сам знаешь, что сдал, – вмещался Маккой, осторожно снимая повязку с раны Спока. – В противном случае он не находился бы здесь.

– Я подробно изложу свои объяснения в рапорте. – Зулу имел в виду прошение об отставке, не решаясь сказать об этом вслух и не имея сил на дальнейшее присутствие на этом судилище.

Спок поднял глаза от восковой дощечки, на которой делал вычисления.

– Капитан, с каких пор ты стал инквизитором? Что-то я не припомню случая, когда бы ты так долго и так умело мучил кого-нибудь. Должен со всей ответственностью заявить, что по незначительности прегрешения дело лейтенанта Зулу не подлежит суду инквизиции. Хватит с него собственных переживаний.

Считая разговор оконченным, Спок снова погрузился в вычисления.

Потянувшись в сумку за трикодером, Маккой проворчал себе под нос:

– Если капитан хочет кого-то проглотить, то делает это быстро и без лишнего шума.

Вдруг Зулу с удивлением увидел расплывающееся в улыбке лицо Кирка.

– Сэр?

Капитан резко выпрямился. Узнав от Спока о всех злоключениях своих подчиненных, он еще несколько дней тому назад пережил немало нелегких минут, укоряя себя за то, что возложил на плечи молодого рулевого тяжкое бремя ответственности и самостоятельности. И только узнав о благоприятном исходе событий, решил с притворной строгостью поговорить с Зулу.