Гарри Гаррисон - Сеть миров

И пока он чистил клинок, над берегом промчался реактивный самолет. Летел он ниже других, так низко, будто пилот кого-то высматривал.

Грант вспомнил чудовище и резко припал к земле. Он не смел шевельнуться, пока самолет не скрылся из виду и не затих рев двигателей.

Конечно, за штурвалом могли быть и друзья, но перед мысленным взором все стояла картина: переплетение покрытых жесткой коркой щупалец в кресле пилота, вместо спинки у которого — два вертикальных прута, и между ними торчат извивающиеся спинные отростки. Передние щупальца держат штурвал, а злые красные глаза высматривает цель на проносящейся внизу земле.

К тому времени, когда солнце стало клониться к закату, жажда вконец замучила Гранта. Пересохшее горло срочно требовало воды, и пришлось надевать непросохшую броню, вооружаться и двигаться вглубь острова.

Чем дальше заходил Грант, тем плотнее становилась висящая над землей бурая дымка. Соленый запах чистого моря сгустился и приобрел какой-то неприятный химический душок.

Земля тут была сухая и мертвая, похожая на поверхность Луны, и только в отдалении виднелись поросшие редкой зеленью четыре холмика. Бетонную дорогу, по которой шагал Грант, словно перекопали; здания по сторонам как будто выгорели и рухнули от сильного землетрясения.

В ямке на дороге поблескивала дождевая вода, и Грант припал к ней; желая напиться. Но вкус у воды оказался непонятный, с оттенком той же химии, которой воняло в воздухе. Грант поспешил отплеваться и, ругаясь, встал.

Только сейчас он заметил, как здесь тихо. Если не считать слабого гула проносящихся в небе самолетов, ничего не слыхать: ни моторов, ни покрышек, ни клаксонов, по которым всегда можно найти действующую дорогу. Нет даже собак, во все времена и при любой культуре тянувшихся к городу.

Казалось, сама земля порождает ядовитую бурую дымку. Впереди виднелось несколько крупных разрушенных зданий, окутанных все тем же туманом.

Воздух так густо пропитался ядовитыми испарениями, что Грант, хоть и выплюнул дождевую воду, чувствовал на языке отвратительный привкус. Пройдя еще немного, он даже подумал: не вернуться ли на берег, где воздух чище.

На дороге из тумана возник огромный танк, из башни торчал неразорвавшийся снаряд. Должно быть, взрывной механизм при ударе не сработал и снаряд лишь пробил броню, засев в ней, как сигара во рту у великана.

Грант обошел мертвую боевую машину, заглядывая в амбразуры, рассматривая странного вида вооружение… а потом, неожиданно для себя самого, подумал о воде. Словно кто-то рядом произнес заветное слово. Он повернулся к морю и замер.

За танком тянулись следы от гусениц, совсем свежие.

— Воды, — услышал Грант.

На сей раз отчетливо, хотя голос и звучал еле-еле. Грант стоял так близко от танка, что даже уловил слабый шорох. Башенный люк был открыт, как будто экипаж спасся бегством из подбитой машины. Но крышка могла отпереться и сама, автоматически, если сильно ранило бойца. Грант коснулся брони — пробыв целый день на солнцепеке, она обжигала. Экипаж, наверное, испекся заживо.

Сдвинув ножны с мечом назад, Грант забрался на башню и крикнул в раскрытый люк.

В ответ на зов раздался слабый стон, и тогда Грант полез внутрь. Он еле втиснулся, цепляясь оружием за выступающие части механизмов. Воздух был невыносимо горяч, зато чист — без отравленных испарений.

В конце коридорчика располагалась миниатюрная рубка. В кресле водителя сидела девушка; ударом снаряда пульт выбило в ее сторону, почти до самой груди, а рычаги управления согнуло так, что девушка оказалась словно в клетке.

Грант опустился рядом на корточки, и девушка открыла глаза. Изумленно уставилась на чужака с кротким лицом и в средневековых доспехах. Темноволосая и симпатичная, она носила ту же форму, что и люди в подводном куполе.

— Могу я помочь? — спросил Грант, еще больше жалея, что не нашел воды.

Девушку буквально пригвоздило к месту: ногу проткнул стальной стержень. И в такой духоте она наверняка страдала от жажды куда сильнее Гранта.

Она ткнула пальцем ему за спину, и Грант, обернувшись, увидел на стене канистру с водой.

Жажда взяла над ним верх, и, лишь приглушив огонь в утробе, он поднес канистру к губам девушки. Та жадно допила воду и со вздохом откинулась на спинку кресла. Постепенно взгляд прояснился, щеки порозовели.

Она опасливо смотрела на длинноволосого Гранта, юношу в необычном наряде.

— Меня зовут Тэфта Лонг, — представилась наконец танкистка. — А ты кто?