Крис Райт - Леман Русс - Великий Волк

Не найдя Булвайфа в проходе со знаменами, ярл двинулся дальше. Сражение переместилось на командный уровень, поэтому Йорин проследовал туда же, прикрываемый с боков Хъялмаром и его воинами. Словно безымянные злобные призраки, они проносились над безжизненными грудами доспехов; броня самих Волков обгорела дочерна, на керамите не осталось ни единой эмблемы. Кровь, пятна которой покрывали палубы, капала с низких потолков и влажно блестела в мигающем свете люменов. Повсюду смердело топливом, гарью и телесными жидкостями, как всегда при абордажных боях.

— Они далеко пробились, — заметил Хъялмар, когда отряду все чаще стали попадаться следы резни; среди груд мертвецов лежали несколько Волков, но подавляющее большинство убитых были дуланцами.

В других обстоятельствах Кровавый Вой порадовался бы такой картине, но сейчас он встревожился. Йорин четко приказал Булвайфу удерживать пересечение коридоров, чтобы крупные силы врага не добрались до машинного отделения и не помешали самому ярлу остановить варп-прыжок. Его хускарл был надежным воином и не нарушал прямых распоряжений, бросаясь в бешеные атаки.

— Быстрее, — велел Йорин, прибавляя шаг; уже скоро его засыплют сообщениями с других кораблей, и к тому времени нужно закончить дело.

Когда Волки достигли мостика, там стихали последние отголоски боевых кличей и стонов. Отзвуки безумной схватки еще метались под высокими адамантиевыми сводами, будто потерянные души. Пинками отбрасывая с дороги трупы, ярл размашисто зашагал в центр просторного отсека, к главному командному модулю. Этот цилиндрический столб поднимался на два метра над уровнем боевых постов экипажа, которые располагались концентрическими кругами. Мостик накрывал обзорный купол из бронестекла, усеянный длинными багровыми выступами. За ним начиналась пустота.

Повсюду лежали тела, разорванные болт-снарядами. Одни мертвецы распластались на пультах управления, другие — на палубе, залитой кровью по щиколотку, третьих вбили в радиальные углубления между постами, где искрили и шипели пучки кабелей. Рядом с командным троном валялось три механокостюма карабинеров, разорванные на куски. Их конечности кто-то отшвырнул через весь мостик.

Трон охранял сам Булвайф — он стоял с болтером наготове, как и большинство воинов, переданных ему под начало Йорином. Волки уже не мчались в наступление, а настороженно расходились по мостику, глядя только вперед, где углубления рабочих станций сменялись широким возвышением. Оно тянулось до самого края смотрового купола.

— Что здесь случилось? — воксировал Кровавый Вой, подходя к своему хускарлу.

Булвайф тяжело дышал под залитой кровью шлем-маской.

— Харааль, — ответил он, указывая стволом болтера.

Подняв глаза, ярл понял, в чем дело.

Харааль был фенрисийцем, и его одним из первых приняли в легион, после того как на ледяную планету явился Всеотец. Он не входил в почетную гвардию Декк-Тра, как более зрелые воины, дерзнувшие пройти Вознесение в возрасте, который имперские мудрецы считали недопустимым. Нет, его забрали с плавучих льдов юношей, и он преодолел все испытания Асахейма, ничем не запятнав себя. Харааль отлично сражался в Крестовом походе, истребляя врагов с наслаждением и радостью. Боевые братья ценили его, легионера ждало скорое повышение. Он был образцовым сыном Русса.

Но теперь он лишился всего. Харааль одиноко стоял перед другими воинами и часто дышал, из его рта текла желчь, смешанная с мокротой. Сорванный шлем лежал в стороне. Лицо фенрисийца покрылось косматой шерстью, клыки удлинились. В правой руке — когтистой лапе, на которой больше не было латной перчатки — он сжимал голову дуланского офицера. На его броне, из серой превратившейся в красную, блестела толстая пленка крови и телесных соков. Боец присел, оперся ладонью о палубу и по-звериному сверкнул глазами. Его взгляд непрерывно метался по мостику, словно Харааля окружала толпа невидимых другим противников.

— Как давно? — мрачно спросил Йорин.

— Началось еще в коридоре, — произнес Булвайф, держа воина на прицеле. — Поддался еще один, Бъелль Крюк-Нож, но его нить перерезали по дороге сюда.

Хускарл говорил угрюмо — воин погиб нехорошей, порченой смертью, обернувшись перед ней живым воплощением самых темных кошмаров родного мира.

— Скольких он забрал?

Булвайф фыркнул:

— Большую часть. Видишь три механокостюма? Их тоже порвал он, одного за другим.