Елена Лабрус - Элемента.L

"Нет, стулья новые точно нужны! " - подумал Дэн, глядя на неудобно скорчившихся бабулек.

- Дамы, - обратился он к собравшимся в столовой пожилым женщинам, обратив внимание, что зашел он удачно, как раз во время показа рекламы, - Если есть у кого какие жалобы или вопросы, я готов выслушать, - он сделал паузу, давая возможность своим пациенткам высказаться, - Если нет, то не буду вас отвлекать. Не заметив ни единого движения в свою сторону, кроме отрицательного качания головой, и недовольного махания руками, так как сериал уже начался, он вышел. "Отлично! Значит, навещу только лежачих!" - решил он. Но лежачие тоже отказывались от осмотра одна за другой, пока он не дошел до Липовой. Липова никогда не только не отказывалась, но еще и как могла затягивала общение с доктором. А может Дэну так только казалось, но времени всё равно в ее палате он обычно проводил вдвое больше, чем в любой другой. Он зашел, но задав несколько дежурных вопросов и получив на все из них односложные отрицательные ответы, даже присаживаться не стал, понял, что и Липовой он сегодня не нужен. "Что ж это за день то сегодня такой?" - подумал он, выходя. Но еще больше он удивился, когда, закрывая за собой дверь, увидел спину Веры Павловны Волошинской, заходящей в комнату Евдокии Николаевны Купцовой. Инспирация в пустом коридоре заняла у него доли секунды, он вдохнул прямо на ходу, боясь пропустить хоть слово и успев протиснуться в закрывавшуюся дверь.

Вера Павловна закрыла дверь аккуратно и плотно и потом только поздоровалась.

- Здравствуй, Дуся!

- И тебе, Вера, не хворать, - ответила Евдокия Николаевна, сидящая за столом на своем любимом месте у окна.

- Присесть можно? - спросила гостья.

Купчиха махнула жилистой рукой на стул с противоположной стороны стола.

- Давно, Дуся, мы с тобой не общались, - сказала Волошинская, долго и тщательно устраиваясь на стуле.

- Давно, Вера, давно, - согласилась хозяйка, и по хмурому выражению ее лица было понятно, что и ещё бы столько же она бы с ней не говорила, если бы она сейчас не пришла, - Чему обязана?

- Разговор есть, - ответила гостья, снова поерзав на стуле.

- Ну, говори, коли есть, - ответила Купцова, пристально посмотрев на гостью.

- Прощенья я, Дуся, хочу попросить, - сказала Вера Павловна словно съеживаясь под ее взглядом и не поднимая глаз, - Виновата я перед тобой.

- Ну, вина она ж не дым, глаза не ест, - сказала Евдокия Николаевна, брезгливо отворачиваясь к окну.

- Глаза не ест, а душу жжет. Прости меня, Дуся! Не со зла я! Попутал черт! Ввел во грех! - с чувством сказала старушка, посмотрев наконец, на Купцову, прижимая руку с сжатым кулаком к груди, - Вся душа изболелася! Покою мне не дает. Я ж думала, не будет у меня возможности с тобой поговорить. Хотела уж так прийти повиниться. А тут ты в память пришла, вот и подумала я, что это мой шанс.

- Ага, для тебя такой нарядной, доктор меня с того света вытаскивал, - возразила хозяйка.

- Может и не для меня. Но я больше всех обрадовалась, когда ты говорить начала и в столовую приходить. Все момента ждала удобного зайти.

Купчиха только головой покачала.

- Не хотела я Дуся ничего брать. Вот те крест, не хотела! - и в подтверждение своих слов старушка с чувством перекрестилась, - Я только посмотреть хотела. Только посмотреть! Ведь про вас, про Купцовых, каких только небылиц в Дубровке не рассказывали.

- А разве не ты ли те слухи по Дубровке разносила как сорока на хвосте? - ухмыльнулась бабка.

- У меня фантазии такое придумать, что про вас говорили, не хватит, - отмахнулась гостья.

- Придумать ума не хватит, а вот трепаться на всех углах ума много не надо, - возразила Евдокия Николаевна.

- Трепалась я, Дуся, да, трепалась! Много ли у бабки в богадельне развлечений, вот только языком и молоть, - согласилась Вера Павловна.

- Ты и мела как помело. Язык то он что, без костей!

- Только сама я за свое любопытство и поплатилась! - сказала гостья.

- Любопытство оно у кошки, а ты обворовать меня пыталась! - зло прошипела бабка, наклонившись к гостье через стол.

- Господь с тобой, Дуся, говорю же тебе, не хотела я ничего брать, только посмотреть хотела. Убедиться, правду ли люди про то ожерелье говорят. Клянусь тебе, Дуся, только посмотреть! И бабка снова начала истово креститься.

- Ой, брось ты Вера, свои кресты накладывать. Давно ли ты в Бога то уверовала, коммунистка хренова? Люди. Правду. Не смешила бы уж!

- Но ты мне тогда скажи. Правда ли что есть у тебя ожерелье такое, что молодость дает? - спросила Вера, ни разу не смутившись.