Елена Лабрус - Элемента.L

- Не переживайте, если понадобится, я смогу принять роды, - успокоил он женщину, - А если не понадобится, отправим Вас в роддом в Дубровку.

- Да я-то не переживаю. Это муж. У него это первый ребенок.

Дэн послушал сердцебиение ребенка. Потом помог женщине лечь на кресло.

- Матка, конечно, в тонусе, - сказал он, закончив осмотр и снимая перчатки, но родовая деятельность не началась. Шейка матки не раскрылась совсем. Давайте мы попробуем тонус снять, побудите здесь до утра. Отправьте мужа домой, пусть соберет вещи, утром, если что, отправим Вас в Дубровку.

- Да на чём вы меня отправите-то? Водителя на скорой у вас нет, разве ж я не знаю? - сказала женщина.

- Водителя найти не проблема, - успокоил ее Дэн, - я и сам могу вас увезти.

В кабинет зашла заспанная медсестра, за ней видимо тоже сходил охранник. Дэн отдал ей нужные распоряжения, сел напротив женщины.

- Сейчас укольчик сделаем, и Катя вас проводит в палату. Я дежурю до утра, буду рядом.

- Странный вы доктор, - сказала в ответ ему женщина, - неправильный какой-то. Слишком человечный, что ли, не знаю, как сказать.

Дэн улыбнулся. Вот она ирония - его, почти не человека, называют излишне человечным.

- Люба, ну как ты там? - вломился вслед за медсестрой беспокойный мужик.

- Мужчина, давайте потише, - ответила ему Катя вместо жены.

- Я понял, понял, - мужчина перешел на шепот и пошел к жене на цыпочках, - Ну ты как?

Женщина сморщилась в ответ на укол, но погладила мужа, присевшего рядом, по руке:

- Уже лучше, - сказала она, глядя при этом на Дэна, который кивнул ей и вышел - намного лучше.

А Дэн вернулся в палату на свое кресло и, наконец, спокойно уснул.

Ева открыла глаза, и первое что она увидела - был спящий в кресле Дэн. Ей было больно, ей было неудобно, ей было плохо. Она бы могла сказать, что ей было одиноко, но к этому чувству она уже давно привыкла. А, увидев Дэна, неудобно согнувшегося, но стойко ночевавшего у ее постели, подумала, что жаловаться на одиночество не стоит. Но ей было тоскливо, и она чувствовала себя несчастной. А еще ей невыносимо хотелось домой и помыться. Как бы ни был прекрасен этот спящий в кресле полубог, но он был чистым, здоровым и полным сил. А она больная, грязная, несчастная... и такая страшная сейчас плюс ко всему. Слава Богу, у нее была с собой зубная щётка и одна здоровая рука! Слава Богу, что она хотя бы может сама ходить, если бы ей еще приходилось пользоваться судном, она бы предпочла, наверно, умереть. Она не знала, почему он нянчиться с ней до сих пор. Они знакомы всего два дня, вряд ли он с первого взгляда проникся к ней таким глубоким чувством, что решил посвятить ей свою жизнь. Может быть чувство вины? Если бы не его внезапные ухаживания, наверно, у водителя не снесло бы крышу. Наверно, она бы просто уехала, но была бы цела физически. Как-нибудь склеила бы свое разбитое сердце, а потом в старости рассказывала бы своим внукам о своих приключениях. Ей даже на секундочку показалось, а так ли уж сильно она бы страдала без него? Ей было плохо, она злилась и несла всякую чушь.

А еще ей не давали покоя воспоминания. Воспоминания от том, как она умерла. Как смотрела на свое тело со стороны. И как Дэн сказал ей - Надо вернуться! Сейчас! - и протянул ей руку. Говорят, перед смертью у человека перед глазами проноситься вся его жизнь. И она действительно приносилась у Евы перед глазами, но только это была не ее жизнь. Какие-то странные белые люди, произносящие ее имя. Война, только непонятно кого с кем, ни таких доспехов, ни такого оружия она никогда не видела. Какие-то стеклянные шары с цветным дымом внутри. И снова белый человек с новорожденным младенцем на руках. Круг с нанесенными на него разными цветами. Непонятные знаки и рисунки. И это был еще не наркоз. Наркоз, наоборот, принес освобождение от этих пугающих и совершенно непонятных ей видений. В наркозе ей снилась мама и, кто бы мог подумать, работа, и, конечно, Дэн. В последнем ее сне в своей кожаной куртке, в которой был на кладбище, и сером с черно-белыми ромбами свитере, который Ева на нем никогда не видела. Он стоял в ее квартире, на кухне и у него было странное выражение лица. Мягко говоря, он был чем-то поражен. Что такого невероятного мог он увидеть на ее кухне, Ева так и не поняла. Потом она проснулась и увидела его встревоженное лицо наяву, и больше не думала об этом. До этого момента.

За дверью послышались шаги. Ева сделала вид, что спит. Молоденькая девушка в больничной униформе осторожно прошла по палате, даже не глянув на Еву, и нагнулась к Дэну. Ева видела, как она погладила спящего Дэна по плечу. Еве захотелось кинуть в нее чем-нибудь тяжелым. Дэн открыл глаза, и она что-то зашептала ему на ухо своими пухлыми накрашенными губами. Семь утра, а у нее уже макияж! Дэн понимающе кивнул. Девушка вышла. Ева снова закрыла глаза. Сейчас он встанет и пойдет за этой накрашенной сукой. Она слышала, как он встал. А потом почувствовала, как промялась кровать под его рукой. Он наклонился, чтобы ее поцеловать. Она вздрогнула от неожиданности и открыла глаза. Он улыбался! Он был рад ее видеть! Он поцеловал ее в уголок губ и сказал тихонько: