Уильям Кинг: Истребитель зверья

— В это время года поздновато передвигать армию, — заметил он. — Должно быть, полководцы самоуверенно полагают, что смогут овладеть Праагом до наступления зимы. Либо так, либо им попросту всё равно.

— Вот уж спасибо, — кисло ответил Феликс. — Ты, как обычно, глядишь на события с оптимизмом, не так ли?

Мотнув головой вбок, Готрек сплюнул за край стены.

— Должно быть, они готовят какую — то хитрость.

— Возможно, они владеют колдовством. Возможно, правы те городские пророки погибели. Быть может, зима и не наступит в этом году. Тепло не по сезону.

Фразы эти вырвались у него сами, и тон оказался более взволнованным, чем ему хотелось. Феликс сознавал, что в равной степени рассчитывал на возражения Истребителя. Помимо прочего, гном куда опытнее Феликса.

Готрек осклабился, обнажив почерневшие пеньки большей части своих зубов.

— Так кто же с оптимизмом смотрит на события теперь, человечий отпрыск?

Угрюмое молчание повисло между ними. Феликс прошёлся взглядом по линии горизонта. Там по — прежнему поднимались облака дыма и пыли. Он мог бы поклясться, что расслышал доносящиеся издали звуки рогов, лязг оружия, вопли умирающих людей. «Это всё лишь воображение», — подумал он про себя.

Внизу под ними надрывались рабочие, устанавливая всё больше заострённых кольев на дне огромного рва, протянувшегося теперь у основания стен. Другие работники изнутри укрепляли дополнительными подпорами внешние стены города. Готрек вносил значительный личный вклад, надзирая за проведением работ. В обычных обстоятельствах Феликс едва бы поверил, что эти массивные укрепления требуют какого бы то ни было усовершенствования. Высотой с десятикратный рост человека, стены Праага были настолько толстыми, что по гребню можно было разъезжать на повозке. Примерно через каждую сотню шагов над стенами возвышались башни, заполненные оборонительными приспособлениями. Феликс чувствовал едкий запах алхимического огня, доносящийся из некоторых башен. Феликса бросало в дрожь при мысли об оружии, при использовании не менее опасном, чем любой враг, однако положение кислевитов было столь отчаянным, что с момента получения вестей о приближающемся нашествии производство сего оружия в гильдии алхимиков не останавливалось ни на минуту. Для оборонительных крепостных орудий заготавливались сосуды с алхимическим огнём.

«Следует отдать должное праагцам, — подумал Феликс, — горожане и их князь со всей серьёзностью восприняли полученные известия». Они прилагали все свои силы для укрепления фортификаций, которые многими считались неприступными. Эти чудовищные внешние стены были всего лишь первой линией обороны. Внутри города располагалась другая стена, ещё более высокая и труднопреодолимая, а за ней, на массивной скалистой вершине, выпирающей посреди безбрежных равнин, возвышалась колоссальная крепость, одновременно выполнявшая роль цитадели и княжеского дворца.

Феликс оглянулся через плечо. Та цитадель была сооружением, наводящим ужас, и значительно подкрепляла дурную репутацию Праага, известного, как город призраков. Стены её были столь же мощны, как у любой подобной крепости Империи, но на них было вырезано множество необычных фигур. Из камня выступали злобные головы чудищ. Опоры поддерживались огромными фигурами, изображающими страдание. Верхушки башен венчали громадные драконьи головы. Это было произведением рук безумного скульптора. «Что за разум мог задумать и воплотить в жизнь подобную композицию?» — недоумевал Феликс.

На фоне цитадели вид оштукатуренных стен и красных черепичных крыш прочих городских строений приносил облегчение. Но даже они выглядели необычно и нервировали Феликса. Высокие крыши имели крутые скаты для того, несомненно, чтобы с них легче соскальзывал снег повелителя Зимы. Шпили храмов имели вид минаретов и куполов луковицеобразной формы. Нетипичная для Империи архитектура. Окружающий вид, как и гортанный акцент воинов, среди которых они находились, напоминал Феликсу о том, что он оказался весьма далеко от дома. Здесь он ощущал себя чужаком. Необычность города давала повод верить рассказам об ужасах этого места.

Сказывали, что прямо со времени последней осады Праага, когда город был разграблен силами Хаоса, тут обитают призраки и происходят разнообразные зловещие происшествия. Сказывали, что определёнными ночами, в полнолуние Моррслиба, по улицам бродят духи умерших, а иногда оживают и камни самих строений. Из камня могут появиться новые статуи. Новые гаргульи появляются там, где их никогда не было. В обычных обстоятельствах Феликс вряд ли поверил бы этому, но нечто в самой атмосфере города подсказывало ему, что в тех старых байках есть некая доля истины. Он поспешно отвернулся, не глядя более на город.