Уильям Кинг - Дочь Красной Руки

Паровой корабль «Молот бури» мчался по волнующемуся морю, оставляя за собой длинный хвост жирного чёрного дыма. Гребные колёса молотили воду, поднимая в воздух потоки брызг. Корабль шёл со скоростью, невообразимой для любого парусного судна в этих бурных морях. Несколько чаек с криком пытались угнаться за судном. Небо над горизонтом было затянуто тучами, и поблёскивающие в них грозовые молнии не предвещали ничего хорошего.

Феликс Ягер, держась за поручни, смотрел, как волны с шумом бьются о борта корабля. Рядом с «Молотом бури» резвились дельфины, то и дело, выпрыгивая из воды и с брызгами плюхаясь обратно. Они с лёгкостью обгоняли пароход, и казалось, что они скорее летят под водой, нежели плывут. Наблюдая за ними, Феликс невольно улыбнулся, на дельфинов было приятно смотреть. Их лоснящиеся тела, улыбающиеся пасти и природная жизнерадостность резко контрастировали с кислыми физиономиями окружавших его гномов.

Феликс ещё никогда не видел, чтобы представители этой расы выглядели настолько жалко. А ведь за время своих странствий с Готреком он уже достаточно успел на них насмотреться. Гномы выглядели слегка зелёными - почти всех сильно тошнило. Феликс и сейчас видел как некоторые, перегнувшись через леера, опустошали свои желудки в море. «Может быть, поэтому чайки преследуют корабль?», - думал Феликс, пытаясь не обращать внимания на рвотные звуки, - «Ищут еду?».

Он сочувствовал гномам. Ему и самому было плохо в первые часы после выхода из порта, когда «Молот бури» оказался в открытых водах Аравийского Залива. Несколько часов кряду он просидел на орудийной башне, пытаясь удержать на месте содержимое своего желудка. Плохо было так, как будто Феликс беспробудно пил предыдущую половину недели. Однако, спустя некоторое время, ему полегчало. Феликс всё ещё испытывал некоторый дискомфорт, но к качке, похоже, привык. У гномов дела обстояли хуже. Судя по всему, вся их раса была предрасположена к морской болезни.

Феликс вспомнил, что где-то читал про врождённую тягу гномов к земле и про неприятие их морскими богами. Существовала ещё теория, что чувствительное внутреннее ухо, позволявшее гномам чувствовать расстояние и направление под землёй, отказывало им, когда корабль начинал раскачиваться на волнах. Какова бы ни была истинная причина, Феликс готов был с ней согласиться.

Он поискал взглядом Готрека, но Убийцы нигде не было видно. Наверное, он был внизу в машинном отделении или же открыл очередной бочонок эля и приговаривал его. Если верить гномам, эль - лекарство от любых болезней и особенно - от морской.

Скорее всего, именно поэтому от всех, кто мог стоять на ногах, разило спиртным за версту. Даже капитан Ахабссон, стоя на мостике, крутил штурвал своим крюком-протезом, а в здоровой руке держал большую глиняную кружку. В этот момент он как раз наклонился к одной из переговорных труб и что-то сказал. Через несколько секунд раздался протяжный паровой свисток, всполошивший чаек, которые с пронзительным криком взмыли высоко в небо, а на мостик вскарабкался короткобородый - так гномы называют своих молодых - неся в руках новую кружку со свежим пенящимся элем. Капитан одобряюще оглядел её и сделал большой глоток, после чего уверенно дёрнул один из рычагов управления. Пароход увеличил скорость и помчался вперёд ещё быстрее, разбивая корпусом волны и поднимая при этом тучи брызг, долетавших теперь и до того места, где стоял Феликс.

Он вытер солёные брызги очередной волны краем своего старого красного плаща и продолжил глазеть на дельфинов. Феликс был рад находиться здесь. Он был рад, что полные неупокоенных душ пустыни Аравии вместе с её фанатичными воинами, вороватыми предсказателями и гробницами личей остались позади и уже скрывались за горизонтом. Он порядком устал от нескончаемых лабиринтов городских улочек и бескрайних роскошных базаров. Хотел бы он вообще никогда больше их не видеть, хватит с него уже обречённых принцесс, коварных танцовщиц и спрятанных сокровищ. При мыслях о сокровищах Феликс криво усмехнулся.

Он сомневался, что они с Готреком когда-нибудь прекратят охотиться за сокровищами. И хотя подобные приключения никогда не приносили им счастья или удачи, а лишь приводили к поединкам с огромными чудовищами или злыми волшебниками, золотая лихорадка гнома вместе с клятвой смерти заставляли их не пропускать ни одного.