Светлана Багдерина - Путешествие в Шахристан

Среди шахраев в моду вошли не только свадьбы в лукоморском стиле, для устроения которых множество наших потешников получило приглашение в эмират, но и лукоморские квас и меды, которые наши купцы в тёплое время года продают в неимоверных количествах. Некоторые аристократы, говорят, стали дополнять традиционные хамамы и термы при своих особняках также и лукоморской баней - по крайней мере, не один десяток подвод с лукоморскими плотниками и срубами отправился к шахрайским границам. Шахраи, со своей стороны, с немалым успехом продают лукоморцам, в особенности ремесленникам и промышленникам, всяческие полезные сабрумайские приспособы. Вообще наши купцы оказались весьма охочи до поездок в Шахристан, а шахрайские - до торговли с Лукоморьем.

Ля Ляфа стала примой в театре, открытом в Лукоморске на деньги графа Рассобачинского, с которым мы, благодаря любезности Его сиятельства, стали весьма дружны. Жаль, что я не могу поведать об иных новостях из жизни Петра Семёновича, ибо, с одной стороны, считаю себя не в праве распространяться от столь личных обстоятельствах, а, с другой стороны, лукоморским обывателям они прекрасно известны и без моего свидетельства.

Боярин Никодим Труворович, по многочисленным просьбам шахраев, отправлен постоянным лукоморским представителем в эмират, где, как говорят, уже обзавёлся усадьбою.

Я же, расширив и обустроив наилучшим образом царскую библиотеку, время от времени не только возвращался мыслями к нашей поездке в Шахристан, но и размышлял о судьбах путешественников всех времён и народов. Я думал о том, зачем они отправлялись в свои долгие плавания и походы, о том, что было самым ценным из найденного ими в чужедальних землях... И теперь я с чистой совестью могу завершить это повествование теми словами, которыми и хотел: тот, кто действительно обошёл весь мир, вернулся домой.

КОНЕЦ

Лишь невзначай посол посетовал на то, что, судя по сумме в графе 'на чай', наша славная столица остро нуждается в прямых поставках чайных листьев из Вамаяси

Имеются в виду события, описанные в 3 части романа 'И стали они жить-поживать'.

Которое было ознаменовано падением шмата сала в ополовиненный бочонок с пивом.

Гуманитарные исследования боярина, судя по всему, высоко ценились неизвестным нам заказчиком.

Как мы выяснили много позже, именно так всё и обстояло на самом деле.

'Се жест, достойный истинного аристократа, ибо от предков наших получили мы заповедь о том, чтобы неприличным почитать выказывание титула и богатства своего, ведь и то и другое у достойного заметно естественным образом'. Никодим в ответ поулыбался, покивал, будто слова сии были сказаны исключительно про него, и дал себе зарок при первом удобном случае найти сборник цитат, коими Нибельмес сыпал по каждому случаю, как мальчишка горохом, и огреть им агу. С разбегу. Много раз.

Не в последнюю очередь потому, что так и не сумел ни слова вставить в семейные хроники Никодима, дорвавшегося до демонстрации родовитости своей и многочисленной родни, словно голодный - до окорока.

'В слободке нашей всякое бывало, особенно вечерами, вот я и привык из дому-то неподготовленным не выходить' - несколько смущённо объяснял граф нам после.

Один из шахрайских военачальников предлагал пристраивать такие дома не с внутренней части стены, а с наружной, чтобы у воинства были серьезные основания не доводить дело до осады, и даже выбил деньги и начал работы. Но после того как загадочным образом ему на голову упал кирпич (загадочным - потому, что дело было в степи, в полусотне метров от крепостной стены), строительство было прекращено. Основание - вывод проводившего расследование чиновника (совершенно случайно родом из армейской семьи), что кирпич сдуло на голову попутным ветром с крыши строящегося военного дома. После этого строительство с внешней стороны укрепления было запрещено как вредное для здоровья высшего командного состава армии эмирата.

'Три этажа иметь неприлично, если только ты не аристократ и не владелец благотворительного учреждения' - пояснил Нибельмес-ага

'Даже если ты очень богат, неприлично иметь в услужении более двух человек' - пояснил Нибельмес-ага - 'В виде привилегии эмирам дозволено иметь трёх слуг, а шаху - целых четырёх'.