Михаил Игнатов - Гардар. Книга вторая

– Да, почти наверняка в городе погибли десятки простых жителей. Я это признаю. И возьму на себя ответственность отвечать за этот поступок. Но в ваших ли полномочиях выдвигать мне обвинения? Для этого нужен трибунал. Трибунал Пеленора.

Канцелярист спокойно ответил:

– И я ни словом не обвинил вас, офицер. Я лишь провожу первичный опрос, собирая факты вашего похода.

– Достаточно! Мне неприятно происходящее, я и отряд только что вышли из боя. Мы устали, – я демонстративно потряс перед майором пустой флягой, – нам недостаточно полевой помощи раненным. И я вообще не понимаю перед кем тут распинаюсь. Одного звания недостаточно для такого допроса, тем более если вы из Брагора. Я требую отправить нас в Пеленор.

– Хорошо, – майор оглянулся на карету, где медики уже успели сложить все обратно, повторил. – Хорошо. Возможно, я и впрямь увлёкся. Но такова моя служба и прощения я просить у вас не буду. В карете устроим самых тяжёлых. Остальным придётся выдержать марш до крепости. Сумеют?

– Сумеют, но вы уверены в том, что у крепости все закончилось?

– Уверен. Доложили.

Майор тронул висящий поверх брони амулет. Связной? Впрочем, почему бы старшему офицеру не иметь такого амулета, когда и рядовые солдаты отлично экипированы? Я кивнул и отошёл к лежащим вповалку на плащах бойцам:

– Подъем. Нас ждёт Пеленор.

Вблизи крепость оказалась очень похожа на нас: грязная, уставшая, но победившая. Ворота по-прежнему были завалены, но в левой от них бастее организовали временный вход через пролом. Крепостные големы расчищали дорогу от туш химер и костяков, которые громоздились огромными кучами. Радовало, что так и стоял лёгкий мороз: представляю, какая бы здесь стояла вонь, если даже сейчас от запахов смерти перехватывало дыхание.

Да, даже смерть, как оказалось, имеет запах: медь человеческой крови, резкая кислая вонь той слизи, что течет в химерах, перехватывающий горло смрад некроголемов – всё это ударило тяжелой волной, едва мы вступили в бывший пригород.

Свежие отряды Брагора даже не подходили к городу, а огибали его дугой и ставили лагерь уже на правой стороне плато, за пределами пригорода. Их палатки было хорошо видно, потому что пригорода больше не существовало. В третий раз его дома были разрушены до основания и лишь на левой окраине были видны обгорелые остовы десятка домов. Что здесь могло гореть? Или это были последствия ударов магией защитников крепости?

Я слышал за спиной разговоры солдат, то и дело вспоминавших, что было на месте развалин. Им было легче, их родные точно оставались в крепости, здесь жили только знакомые. Это у сержанта Минара здесь была семья, но он погиб. Придётся ли мне сообщать это и им? Ведь сейчас я старший офицер нашего почти уничтоженного отряда. Или его родные погибли при нападении? Сколько прошло времени от нашего сигнала до атаки? И успели ли мы вообще подать его вовремя? И точно ли больше ни у кого из вернувшихся со мной людей не было родных и знакомых в пригороде? Почему так мрачен вон тот боец-давильщик? Я выпрямился, подавая пример идущим за мной: не дело единственному оставшемуся на ногах офицеру отряда выказывать слабость.

Сколько я ни оглядывался, со скрытым страхом вглядываясь в развалины, но тел людей не видел. Нет, иногда сердце замирало, но каждый раз это оказывались явные некроголемы.

Возле ворот моя показная отрешённость дала трещину… Тела… Длинная вереница тел, накрытых грубым полотном… Ветер рвал покрывала, тянул за собой ткань, придавленную обломками камня и досками, открывая руки с обломанными, окровавленными ногтями, сбитые в кровь ноги, застывшие в последнем крики лица… Жители пригорода… Погибшие под стенами крепости…

Не хотел бы я быть на месте парней, что стояли на постах. Вон явно рана от меча…

В голове скользили глупые, ненужные мысли, а взгляд метался от тела к телу, пытаясь найти знакомые приметы…

В памяти мелькали тонкие, прохладные пальцы, тяжёлая копна блестящих волос, мягкие, улыбающиеся губы…

А глаза видели смёрзшие в кровавый колтун волосы, скрюченные в последнем усилии руки, покрытые коркой снега лица…

– Лэр!

Дорогу мне перегородил старший сержант Пламит, заслонил собой женское тело:

– Стой, стой, старшой. Не ходи. Оставь другим. Не надо. Найдут, приведут в порядок, поймут кто… позовут… не надо сейчас.

Сержант глянул мне за спину, повысил голос:

– Вы тоже… если был кто из знакомых в пригороде, не лезьте.