Кейт Декандидо - Истории Асгарда. Трилогия

И теперь, как ни печально, судьба Огуна, Фандрала и Вольштагга (если бы он все-таки забрался наверх хоть чуть-чуть) оказалась в руках ледяного великана.

Фандрал попытался встать, но понял, что вконец измотан и сильно ранен. Он опасался, что бедро пострадало по-настоящему серьезно.

Огуна сразила боль в пояснице, отдававшаяся по всему телу, и он не мог даже двинуться с места.

Тьяцци залился смехом.

– Вот так все и кончится, – сказал он. – Тор не оправился от ран, что нанес ему мой предшественник. Здесь нет ни Балдера, ни Сиф. Эйнхерии и валькирии тоже не идут вам на помощь. Раз Один отправил вас троих, должно быть, его совсем сразило отчаяние. Да уж, я большего от вас ожидал, Асгардцы.

От подножия горы раздался голос.

– Тебе всего лишь улыбнулась судьба, Тьяцци. – Вольштагг оторвал клок от рукава, нашел плоский обломок остывшей лавы, привязал его к ступне и наконец смог ходить.

– Это как? – спросил Тьяцци, завороженно разглядывая старого потрепанного воина.

– Локи хотел сам украсть яблоки, и потому зачаровал их так, чтобы, едва их заберут у Идунн, все, кто пользуется их силой, разом ощутили слабость и все свои болезни. На нас бог коварства наложил другое заклинание – и Троицу Воинов временно миновала эта беда.

– Но теперь это заклинание рассеялось, – добавил Фандрал.

Тьяцци запрокинул голову и расхохотался.

– Что за чудесная шутка! Я-то хотел выжидать, пока Асгардцы ослабнут, и только потом захватывать город. А благодаря Локи он уже у меня в руках. Я собирался живьем содрать с бога коварства кожу, но теперь придется сперва его поблагодарить.

Пока Тьяцци говорил, Вольштагг потихоньку карабкался вверх по вулкану. Это было нелегкое занятие – по большей части воину все равно приходилось опираться на правую, обутую ногу.

– Может, Фандрал Ловкий и Огун Мрачный тебе больше и не соперники, но ты еще не сражался с Вольштаггом Увесистым!

– На тебя, толстяк, много сил не уйдет. – Ледяной великан ткнул пальцем в сторону светловолосого воина: – Фандрал известен как лучший мастер меча во всех Девяти Мирах. Огун преследует своего врага и не останавливается, пока не сразит его. А что же ты, Вольштагг? Ты знаменит как лучший хвастун Асгарда, который выслеживает лишь время обеда и не останавливается, пока не кончатся яства. Да и заклинание Локи на тебя больше не действует. Тебя ли мне бояться?

Борясь с одышкой, Вольштагг медленно-медленно продвигался вверх по вулкану.

– Твоя ошибка в том, Тьяцци, что ты не знаешь, откуда взялись эти байки. Да, последние несколько столетий надо мной не упускают возможности пошутить, и мой желудок стал известнее моего меча. Но я намного старше своих товарищей. Я видел бесчисленные битвы, когда нынешние герои Асгарда еще не умели ходить.

Тут Вольштагг замолчал – продвигаться дальше стало еще труднее. Тьяцци же просто смотрел, увлеченный тем, как упорно, превозмогая себя, лезет наверх Лев Асгарда.

– Да, – продолжил Вольштагг, – сейчас я предпочитаю хвастаться нелепой байкой и вкушать разнообразные яства, но ведь война – это игра для молодых. Да и, не в пример моим друзьям, а также Тору, Балдеру, Хеймдаллу и Сиф, у меня есть семья. Лучше уж самому вернуться домой и рассказать детям сказку о героических подвигах, чем просить соратника передать им весть о гибели отца.

Подобравшись еще ближе, Вольштагг убедился, что окаменевшие щепы, которые он подобрал у замка, все еще при нем.

– Но ты просчитался, как и другие, Тьяцци. Ты поверил, что мой аппетит и объемы обсуждают только из-за того, что Лев Асгарда горазд лишь брюхо набивать. А дело не в этом. Просто у меня давно нет желания ввязываться в ненужное кровопролитие. Я свое уже отвоевал.

Вольштагг забрался на площадку при входе в пещеру, где Тьяцци с трудом умещался в полный рост, однако довольно большую, на взгляд Асгардца. Он посмотрел на великана, который, в свою очередь, недоверчиво разглядывал старого воина.

– Но ты угрожаешь всему Асгарду! И, что хуже, моей семье! Этого я не потерплю!

Вольштагг выхватил из-за пояса окаменевшую дубовую щепу, занес ее над головой и вонзил в ногу Тьяцци.

Обломок пронзил его стопу с той же легкостью, что и плоть Нильса.

Тьяцци вскричал еще громче, чем враг Вольштагга перед крепостью, а старый воин не упустил возможности вонзить в другую его ногу еще одну щепу. Как и в прошлый раз, обломки твердой древесины накрепко пригвоздили ледяного великана к месту. Тьяцци замахал руками, стараясь удержаться, но все равно неуклонно падал вперед.