Елизавета Дворецкая - Лань в чаще, кн. 2 - Дракон Битвы

Дракон Битвы сверкал над площадкой, от каждого удара наливаясь все более ярким блеском. Люди заметили это, и над святилищем стали раздаваться изумленные голоса. Ингитора смотрела, замирая от восторженной жути; в первый раз она увидела Торварда в настоящем бою. Это было не то, что в поединках с собственными хирдманами, которые она привыкла наблюдать всякий день: здесь каждое его движение, одушевленное жаждой крови, внушало священный ужас. Он перестал быть собой и стал воплощением Тюра, которого не зовут миротворцем. Это было прекрасно, так что захватывало дух; и это было страшно, так что хотелось отвернуться и не смотреть. Каждый удар сердца разрывал ей грудь. Час настал. Сейчас она получит голову. Она уже не помнила, что когда-то хотела голову Торварда; сейчас Торвард в ее глазах воплощал ту благословенную мстящую силу, которой ей так не хватало и которая теперь наконец-то покончит со злом ее судьбы. Она получит голову Бергвида, и это будет голова истинного виновника смерти Скельвира хёвдинга. Ей вспоминалось, как по земле, сминая вереск, катался огромный свирепый волк, и в одном клубке с ним мелькали то руки, то голова Торварда, а она ждала конца, зная, что конец у них с Торвардом будет один на двоих. Сейчас она видела продолжение той же схватки, но самое тяжелое уже осталось позади.

Бергвид уже выдохся и разгорячился, дышал хрипло, а горящие ненавистью глаза его смотрели и не видели. С хриплым криком, похожим на рев, он снова и снова бросался на Торварда, словно пытался смести его самой силой своей ярости, и не видел, что эта слепая ярость только мешает ему. Вот он нанес удар, Торвард подставил изрубленный щит, и меч Бергвида застрял в нем. И все, кто смотрел на них, вскрикнули единой грудью: всех пронзило единое чувство – это конец. Бергвид еще мог бы, выпустив меч, взять у хирдмана секиру, которую тот держал наготове рукоятью вперед, но Торвард не дал ему времени на это. Он резко рванул щит вниз, заставляя противника пригнуться, а сам в то же мгновение нанес ему точный удар по шее.

Бергвид упал и больше не шевельнулся.

Вся толпа за камнями святилища издала единой глубокий полувскрик-полувздох. На площадке, там, где только что было двое, теперь остался один. Торвард стоял, опустив меч и глядя на что-то темное, лежащее возле его ног – один, как бог, победивший змея Бездны и готовый творить новый мир.

А потом толпа дрогнула, зашевелилась, кто-то побежал на площадку, кто-то кинулся прочь, разносить великую новость по округе. Поднялся шум, сам воздух, камни святилища и вода озера кричали: «Бергвид сын Стюрмира убит!» Фьялли окружили Торварда; он стоял, опустив меч и согнув плечи, словно под тяжестью огромного завершенного дела, которая почему-то острее всего ощущается именно тогда, когда дело доведено до конца. Этот последний удар был словно узел, связавший и оборвавший все те наполнявшие его потоки силы; этим ударом Торвард перерубил связь между собой и божеством и снова встал на собственные ноги. Бог уходил назад в небо, а человек возвращался на землю, и ему приходилось опять привыкать к ее тяжести.

Бергвид сын Стюрмира, морской конунг, так долго бывший проклятьем Морского Пути, лежал на боку, нелепо скрючившись, и кровь его растекалась по площадке святилища. Больше тридцати лет назад его старший брат по отцу, Вильмунд ярл, был принесен Торбрандом конунгом в жертву Одину, и вот теперь история повторилась на новом уровне, что неизбежно, как неизбежна и сама повторяемость. Он лежал в священном круге из белых камней, и смерть его была достойна конунга. А Бергвид, при всех его многочисленных недостатках, во всем его мстительном безумии все же мог быть назван истинным конунгом, не сумевшим одолеть свою злую судьбу.

Ингитора сделала шаг вперед: ее мутило от этого зрелища, но что-то тянуло туда, тянуло, словно она была обязана заглянуть наконец в лицо своей судьбе. Люди расступились: теперь над телом Бергвида с разных сторон стояли двое, она и Торвард.

– Дарю! – с жесткой насмешкой произнес он и носком башмака слегка толкнул голову Бергвида. – Вот то, что я тебе обещал.

Ингитора молчала: она дрожала, ее продували тысячи ледяных ветров, как будто все то зло, что нес в себе Бергвид, теперь высвободилось из его жил вместе с кровью и тяжелой волной поднимается над озером Фрейра. Сам воздух был полон пагубным ядом, который все они вдыхали. Ей хотелось обнять Торварда, почувствовать его живое тепло, но она не смела к нему прикоснуться, все еще видя в нем то, мощное и прекрасное, но пугающе-чуждое существо.