Елизавета Дворецкая - Лань в чаще, кн. 2 - Дракон Битвы

– А то же самое, в конце концов. Или ты убежала бы от меня обратно к Бергвиду?

– Нет. Я ведь и собиралась к тебе, я же тебе рассказывала. Я отдала бы тебе «морскую цепь» за Эгвальда, и мы…

– Мы начали бы разговаривать и в конце концов договорились бы до того же самого! Ну, теперь ты можешь меня поцеловать, я теперь не колючий!

Прослышав о таком госте, к Вигмару собрались все его многочисленные родичи, жившие вокруг Золотого озера. Но, хоть и проживая в зачарованной глуши, с обычаями вежливости они были хорошо знакомы и в первые дни с расспросами не приставали. Ингитора, немного опомнившись, даже стала находить удовольствие в тех жгуче-любопытных взглядах, которые бросали на нее фру Хильдвина, жена Вигмара, фру Торхильда, фру Вальтора, фру Винбьерг, фру Эльгерда, фру Ингилетта, фру Лиса, фру Линдри, фру Глендис и прочие, хёвдинговы невестки и родственницы. По крайней мере, как она мельком заметила, располосованную одежду Торварда и ее окровавленные башмаки все рассматривали с самым лестным вниманием! Но пока их не расспрашивали, предоставляя все возможности отдыхать, и она отдыхала, набираясь сил перед тем, как рассказывать придется!

А Торвард, ни о чем не заботясь, весело проводил время в гостях: глядя, как прекрасно он здесь себя чувствует, никто и не заподозрил бы, что он в доме того самого человека, который «всю жизнь воевал с моим отцом, а мне отказал в руке своей дочери». Дракон Битвы у него на поясе был сразу же замечен хозяевами, когда-то видевшими его при поединке Торбранда конунга и Хельги ярла, а потом при погребении первого. И не задать вопрос, как он к нему попал , даже сдержанному Вигмару хёвдингу оказалось не менее трудно, чем любопытным невесткам не спрашивать Ингитору, чья кровь осталась на одежде. А Торвард и не собирался прятать свое сокровище. Каждое утро, когда сыновья и хирдманы Вигмара начинали упражнения, он не сомневался в своем праве принимать в них самое деятельное участие. Оружие использовалось боевое (тут ведь все уже взрослые люди!), и Дракон Битвы уже вскоре был отложен в сторону: он разбивал в щепки любой щит и ломал стальные клинки соперников, даже самые лучшие, «из кузницы Хродерика».

– Перестань разорять мои оружейные, Торвард конунг! – взмолился сам Вигмар на второй день, понаблюдав за одним таким поединком. – Ты нас не обманешь. Я знаю , что за меч у тебя в руках. Я не спрашиваю , я сам говорю тебе: если он только что вырос из земли, чтобы снова сражаться, то его обновленная сила слишком превосходит простое оружие.

– Да, ты прав! – весело согласился Торвард, ожидания которого Дракон Битвы далеко превосходил. – У меня такого меча никогда не было. Он похож… похож на прямую дорогу, по которой вся твоя сила изливается из сердца одним сплошным потоком! А значит…

– А значит, Дракон Битвы – это ты ! – сказал умный Вигмар хёвдинг.

И Торвард не стал с ним спорить.

Но, правда, в рукопашной борьбе, которую Торвард любил даже больше, Вигмаровым домочадцам тоже не слишком повезло. Уже через три дня Ингитора, выйдя в полдень во двор, услышала, как Торвард с веселым сочувствием говорит Вигмару:

– Хотел бы я тебя порадовать, Вигмар хёвдинг, но не выходит. Твои сыновья боятся конунгов! Странно – мне рассказывали, что ты-то их никогда не боялся! А твои сыновья боятся! Каждый из них считает себя побежденным еще до того, как я к нему прикоснусь, а я это чувствую – ну, другого исхода и быть не может!

– А может, это ты считаешь себя победившим еще до того, как к тебе прикоснутся, и они это чувствуют? – вполне невозмутимо ответил Вигмар, хотя в глазах его не отразилось ничего похожего на удовольствие. – Как ты думаешь, йомфру?

– Боюсь, не очень-то ты вежлив с хозяевами, Торвард конунг! – с мягким укором заметила Ингитора.

– Ты находишь? – Торвард с выразительным недоверием поднял брови.

Он стоял перед ней именно таким, каким его часто видел Аскефьорд – полуголый, разгоряченный, с блестящими от пота плечами, с веселой улыбкой на лице, где знаменитый шрам казался продолжением рта, с распустившейся с правой стороны косой и тесемкой от нее, чудом зацепившейся за пояс!

– Конунг непобедим! – пылко воскликнул Арне, пятнадцатилетний, один из младших Вигмаровых сыновей, проникшийся к Торварду восторженной преданностью и явно мечтавший стать таким же. – Он благословлен Одином, его никому не одолеть!

– Ерунда! – дружески заверил его Торвард. – Этой зимой меня опрокинул один лысый бонд с Кривой речки. Ну, допустим, я поскользнулся, но он-то ведь не поскользнулся, а земля у нас под ногами была одна и та же! Когда тебе свернут шею, оправдываться будет поздно!