Елизавета Дворецкая - Лань в чаще, кн. 2 - Дракон Битвы

– Не отдам! – так же задыхаясь, отвечала она и решительно мотала головой, зная, что в этой борьбе у нее не один противник, а два, и упиралась руками в его плечи, стараясь оттолкнуть. – Не отдам! Пусти! Забыл избушку? Ты ведь клялся, что этого не повторится!

Теперь она действительно рассердилась, и он это понял. Помедлив еще несколько мгновений, он выпустил ее и мягко опрокинулся спиной на землю, показывая полную покорность и безопасность:

– Ну, все! Не буду!

Он запрокинул голову, дыша глубоко и медленно, стараясь успокоиться, и на лице его медленно угасал темный подземный пламень. Ингитора стояла поодаль, глядя на него с настороженностью, точно ждала, не бросится ли зверь опять.

– Ну, не бойся, иди сюда! – Он сел на земле, с усталостью и мольбой глядя на нее, словно ему было плохо, когда она оказывалась дальше, чем в двух шагах. – Больше не буду! Если ты так решительно… Я не могу… Я тебе говорил: с дракой мне не нужно! Самое страшное, на что я однажды был способен…

Он запнулся, и Ингитора тут же уловила колебание в его голосе.

– Ну, так что же? – с выразительной строгостью спросила она. – Еще какой-нибудь «выкуп невинности»? Неужели был случай, когда тебя не прельстили пять марок серебром?

– Ну, не совсем так… – неохотно, одолевая нежелание, выговорил Аск. – Только это… не то, чтобы я ее взял силой. Просто одно время я жил с женщиной, хотя знал, что она меня не любит и не хочет со мной жить.

– Как же так? – еще слегка поддразнивая, спросила Ингитора. Она видела, что он вспомнил что-то очень неприятное и это воспоминание испортило ему настроение и охладило пыл, что было даже очень кстати.

– Я тебе расскажу. А ты мне скажешь, большой ли подлец я был, – вдруг сказал он уже совсем спокойно: страстный порыв сменился какой-то ясной решимостью.

– Ну, не надо! – Ингитора уже смягчилась и не требовала таких суровых наказаний. – Тебе это не нравится, не надо. Расскажи что-нибудь веселое.

– Нет, все равно когда-нибудь… Пять лет это не дает мне покоя. Я хочу, чтобы ты послушала. – Он взял ее за руку и усадил напротив себя, но тут же выпустил. – Это мой главный подвиг, но я до сих пор так и не понял, гордиться мне этим делом или стыдиться. Пять лет назад мне однажды случилось поехать в гости к одной женщине. Она была молода, красива и сама себе хозяйка. Она приняла меня хорошо, и уже на другой день… Так получилось, что она отдалась мне, хотя я об этом не просил и даже не думал, что это возможно. И я влюбился, ну, просто… – Аск покрутил головой, не зная, как выразить силу своей слепой страсти. – Ну, просто как баран. Мне вскоре пришлось вернуться домой, но я не мог ее забыть и хотел на ней жениться. Все мои говорили, что я сошел с ума, а я отвечал, ну и пусть. Я послал людей сватать ее, и… она не дала ответа. Она не сказала ни да, ни нет, а сказала, что даст ответ к середине зимы. Ей сказали, что в середине зимы я едва ли буду дома, а она ответила, что ее ответ будет меня ждать. И… на середине зимы она прислала людей, чтобы они разграбили Аскефьорд. А меня не было тогда. Когда я узнал об этом, я вернулся, но их уже не застал. А потом я тоже собрал людей для похода. Так получилось, что у нее был один амулет… Она просто не могла без него жить. И он попал ко мне. Это очень длинная сага, об этом в другой раз. Я снова приехал к ней. И предложил ей вернуть амулет, если она все-таки станет моей женой. Она не хотела. Я ее уже не любил тогда, но я был так обижен, что просто не мог жить, пока ей не отомщу. А как я мог отомстить женщине? Я же не мог ее убить! Мне оставалось только одно: принудить ее к тому, чего она не хотела. Но только для меня уже ничего хорошего в этом не было. Я пожил с ней месяца полтора и вернулся домой. И до сих пор не могу понять, гад я был или нет.

За прошедшее время он настолько свыкся с этой девушкой, что совсем перестал думать, что говорит, и стал говорить то, что думал. В скрытности уже не осталось смысла: она знала о нем так много, что самое главное – имя – уже не могло ничего изменить.

А Ингитора слушала, с напряжением стараясь охватить умом всю эту сагу. Она не собиралась ревновать к прошлому, но то, что он говорил, было очень важно. У него тоже была своя месть. И тоже очень трудная. Выдержал он это испытание или нет?

– Ну, скажи мне, что я должен был сделать? – серьезно спросил Аск, точно просил совета в давно миновавшем деле. Она могла посмотреть на те события глазами женщины и при этом оценить их как умный человек, и Торвард рассказывал, чувствуя неодолимую потребность рассказать именно ей все то, о чем он не говорил за эти пять лет ни с кем, даже с Халльмундом. – Если она не любила меня, то просто отказала бы, и я постарался бы забыть о ней, и забыл бы. Но зачем ей понадобилось разорять Аскефьорд, убивать людей? Разве любовь – это оскорбление?