Елизавета Дворецкая - Лань в чаще, кн. 2 - Дракон Битвы

– Постой! – помолчав, Эгвальд начал понемногу соображать. – Но… если ты ему понравишься, то он… Он же захочет получить тебя!

– И тогда ты сможешь обменять твою невесту на невесту для него! И обойдется даже без всякого выкупа!

– Но ты… – Эгвальд был так изумлен, что даже не знал, как понять такое решение. – Это чудовище… Этот…

– Я готова пожертвовать собой, если это нужно для мира и для нашей чести! При условии, конечно, что он действительно окажется так красив, умен и благороден, как о нем говорят!

Впрочем, йомфру Вальборг была настолько в этом уверена, что не поверила бы своим глазам, если бы они вдруг увидели нечто другое.

После этого Эгвальд больше с ней не спорил, и они в полном согласии поплыли на север, к Фьялленланду.

В то время, когда нежданные гости приближались к Трехрогому фьорду, Торвард конунг с дружиной, ярлами и Ингиторой уже находился дома, в Аскефьорде. Погребение Бергвида, съезд всех семи оставшихся квиттингских хёвдингов, обручение и свадьба йомфру Хильды с Вальгейром сыном Вигмара, новые клятвы в святилище Хестирнэс, споры об участи маленькой Даллы и ее матери – все это заняло не меньше месяца, и к концу этого срока Торварду так надоело озеро Фрейра, что он только и мечтал о том, чтобы скорее оказаться дома и там справить свою собственную свадьбу. Делать это где-либо, кроме Аскефьорда, было, конечно, немыслимо, и Аскефьорд никогда не простил бы ему такого надувательства!

Они прибыли в ясный, прохладный полдень позднего лета, когда в зеленых прядях берез уже мелькали кое-где желтые листья. Все уже знали, что Торвард конунг везет домой невесту, все знали и о том, кто она такая, поэтому Аскефьорд волновался гораздо сильнее, чем если бы их конунг привез-таки дочь Вигмара Лисицы или даже фрию Эрхину, к которым когда-то сватался. У всех на уме было сходство между судьбой Торбранда конунга и его сына: и тот и другой взяли в жены женщин, с которыми их перед тем связывала не любовь, а жестокая вражда, и теперь люди ждали, что избранница Торварда окажется второй кюной Хёрдис.

Ингитора волновалась не меньше тех, кто ждал ее на берегах, а Торвард был весел, и весела была дружина, которая теперь уже знала, что их будущая молодая кюна совсем не то , что Хёрдис Колдунья. Корабли ярлов шли по Аскефьорду вслед за «Златоухим», и хирдманы пели старые песни возвращения домой, махали руками тем, кто стоял на берегах, бежал вслед за кораблем, кричал и прыгал. На берегах фьорда толпился народ: взбудораженные люди выбегали изо всех домов, из богатых усадеб и маленьких избушек, пешком и верхом спешили к Конунгову причалу под соснами, чтобы поскорее разглядеть эту женщину. Свершилось то, чего все давно ждали, но свершилось так, как никто и предположить не мог.

К тому времени как «Златоухий» подошел к причалу, здесь уже собралась такая толпа, что ему едва было где пристать. Под соснами стояла кюна Хёрдис во главе всех знатных женщин Аскефьорда. В руках она держала ожерелье из голубых бирюзовых бусин в золотой оправе и с золотыми узорными колечками, чтобы прикрепить к застежкам – подарок невесте, а на лице у нее было выражение сдержанного сомнения: ну, посмотрим, что это за птицу привез мне Торвард конунг, мой сын! Фру Аста из Пологого Холма чуть позади нее держала Кубок Кита, чтобы старая кюна могла по обычаю поприветствовать своего сына. Выражение «старая кюна» уже пошло в ход, поскольку вот-вот на землю Аскефьорда ступит кюна молодая, и Хёрдис хмурилась, с тайным возмущением переживая приобретение этого, увы, неизбежного прозвища. Это она-то старая! Да поищите другую женщину, которая в пятьдесят два года так хорошо выглядит! Хоть сейчас снова замуж!

«Златоухий» ткнулся носом в песок, хирдманы попрыгали в воду и вытолкали его на берег. Торвард конунг спрыгнул с борта, потом снял Ингитору и повел ее к соснам, под которыми уже видел статную фигуру своей матери. Ингитора то окидывала беглым смущенным взглядом эту огромную, бурлящую толпу, то опускала глаза, чувствуя, как тяжело ей выдерживать эту встречу. А Торвард радостно улыбался и махал свободной рукой, и Аскефьорд отвечал ему многоголосыми радостными криками. Что бы ни было – Торвард конунг вернулся домой с победой, достигнув исполнения всех своих желаний, и для каждого из встречающих это была своя, родная победа. Для Ингиторы все это было новостью: бурые каменистые берега, песок площадки, высокие сосны на дальнем, приподнятом краю, и все эти лица – а для Торварда это было близким, родным, составляющим часть его самого.