Елизавета Дворецкая - Лань в чаще, кн. 2 - Дракон Битвы

– Послушай, Эгвальд ярл! – начал Торвард конунг, видя, что его вчерашний противник вполне мирно подставляет кубок толстой Эде, разливающей пиво из кувшина. – Я вижу, сестра дорога тебе?

– Больше, чем ты думаешь! – сурово ответил Эгвальд.

– Я думаю, что достаточно. Послушай. Сами боги привели сюда Болли в час нашего поединка. Я думаю, они хотели указать нам обоим другого противника, более достойного наших сил. Поодиночке мы оба с тобой будем только напрасно терять людей и корабли. Походами друг на друга мы только радуем Бергвида. Он будет только счастлив, если фьялли и слэтты перебьют друг друга. Но я не допущу, чтобы мы с тобой своими руками мстили друг другу за обиды Бергвида! Выкуп за тебя забрал он. И я намерен потребовать его обратно. А ты хочешь получить назад твою сестру. Настолько ли сильно ты этого хочешь, чтобы проявить благоразумие?

– Что ты хочешь сказать? – мрачно спросил Эгвальд.

– Самую простую вещь. Я отпущу тебя безо всякого выкупа – собирать войско слэттов. А ты дашь клятву, что это войско пойдет против Бергвида. А выкуп за тебя привезешь мне сам – когда мы с ним покончим.

Эгвальд помолчал. Последнее не очень-то ему нравилось. Но, приняв эти условия, он получал возможность почти без промедления устремиться на помощь сестре.

– Я согласен, – сказал он и вытащил из-под рубахи маленькое серебряное изображение ворона. – Клянусь милостью Отца Ратей – я соберу войско слэттов и вместе с тобой поведу его на Бергвида.

– Я отдам тебе всех твоих людей и даже все ваше оружие. Корабли пока останутся у меня, потому что вести их морем до Слэттенланда – почти наверняка подарить Бергвиду.

– Но как же я попаду…

– По суше. Отсюда вы поедете через Рауденланд до Островного пролива, а там кюна Ульврун даст вам корабли, чтобы переплыть до Эльвенэса. Я пошлю с вами моих людей, они покажут дорогу и помогут договориться с раудами. Кюна Ульврун – моя родственница, она мне не откажет. А свои корабли заберете, когда море станет безопасным. Поверь, сейчас это более разумный путь. Если ты поплывешь мимо Острого мыса только с теми, кто здесь, то и сам попадешь в плен в придачу к твоей прекрасной сестре, а ей это не поможет.

Эгвальд слушал с мрачным лицом, но не возражал. Необходимость действительно помочь Вальборг, а не погибнуть ради ее спасения, давала ему силы глотать эти обидные слова.

– Твоей секиры у меня нет, я послал ее твоему отцу, – продолжал Торвард. – Взамен выбери себе в оружейной. Или тебе опять дадут тот меч, который ты выбрал вчера.

Эгвальд криво усмехнулся. Раньше у него не было такой усмешки, ее он приобрел только в плену. Приняв меч у кого-то, воин тем самым признает свое подчиненное положение.

– Если ты так добр, то я пока выберу себе что-нибудь из нашего старого оружия, – сказал он. – А потом отец отдаст мне мою Великаншу. И не быть мне в живых – пусть боги слышат! – если вскоре ее не назовут Убийцей Квиттов!

Через несколько дней Эгвальд ярл во главе своей поредевшей дружины пешком отправился из Аскефьорда на юго-восток, в сопровождении Флитира Певца из усадьбы Горный Вереск. При расставании Эгвальд условился с Торвардом, что дома соберет войско и будет ждать знака, чтобы двинуть его в поход.

Проводив слэттов, Торвард конунг и сам собрался в дорогу. Для него снарядили всего один корабль – «Златоухого», и больше никого из ярлов он с собой не брал.

– Это мой поединок с моей судьбой, а войско здесь ни к чему! – объяснял он людям, удивленным и встревоженным его решением. – Это дело для одного. А когда я вернусь, вот тогда пойдем все вместе. Не думайте, что я забуду вас. Аскефьорд преданно делил со мной все мои беды и поражения, и я сделаю все, чтобы и мою победу он разделил тоже.

Женщины плакали, слушая эту простую речь. Торвард конунг и был Аскефьордом, его умом, душой и сердцем, собранным в одного человека, и все они, от Эрнольва Одноглазого до рыбака Снюрри, жившего в своей избенке под самым Дозорным мысом, незримо шли в этот таинственный поход вместе с ним. Сотни глаз, сотни взволнованных лиц, со всех сторон окружавшие площадку под соснами, сотней неслышных голосов говорили ему одно и то же: «Мы любим тебя!» И Торвард знал, что заслужил это, потому что всегда честно выполнял свой долг перед Аскефьордом и любил его так, как только и должен конунг любить свою землю: не отделять себя от нее и не искать никакого другого счастья и благополучия, кроме счастья и благополучия своей земли.