Уильям Шаттнер - Хранитель

Но это было до Тейлани. Нечто большее чем партнер, возлюбленная, жена или мать его ребенка, Тейлани стала причиной возрождения Кирка. Маккой чувствовал подступающие слезы, но не вытирал их, не подвергая сомнению, что после всех потерь в жизни еще одна смерть может так задеть его. После всех лет что Маккой знал Кирка, он никогда не видел его более оживленным, чем в ту ночь, когда Кирк и Тейлани вступили в брак. А всего несколько часов спустя Маккой никогда не видел Кирка таким опустошенным, как тогда, когда он узнал, что причина коллапса его невесты в преднамеренном отравлении.

– Как долго? – спросила M'Бенга.

Маккой носил маленькую прозрачную линзу в левом глазу. Это был вид универсального переводчика, который обеспечивал визуальный перевод клингонских надписей на медицинском оборудовании. С клингонской анатомией Маккой в конце концов справился. Но клингонский язык был совсем другим делом.

– Не уверен, – сказал Маккой. Он знал, как утомленно это прозвучало. – Не больше двадцати часов. Возможно только два.

– Мы можем спасти ее ребенка? – спросила M'Бенга.

Доктор Андреа M'Бенга, правнучка старого коллеги Маккоя на первом «Энтерпрайзе», положила руку на границу порта обзора камеры стазиса. Этот жест понравился Макою. Он подумал, что слишко много врачей сегодня смотрят на себя как на инженеров. Имеют дело с пациентами посредством машин, компьютеров и силовых полей. Но контакт очень важен. Чувство. Понимание. Маккою нравилась M'Бенга. Даже если она была сумасшедшей. Теперь он боролся с единственны ответом, который мог дать на ее вопрос.

Он не может спасти Тейлани. Доказательство тому – кривой, пересекающий ее лицо, вирогенный шрам, который портил ее красоту, хотя, по правде говоря, казалось что Джим никогда этого не замечал. У любого другого человека, у любого другого существа, насколько знал Маккой, такой шрам можно было вылечить, заставить исчезнуть без следа. Но из-за того кем была Тейлани, из-за уникальности ее генетического наследия, современная медицина была бессильна удалить этот шрам. Та же самая жесткая генетическая сопротивляемость делала ее устойчивой к медицинскому стазису. Экстренное лечение только замедлило действие токсина, которым ее отравили. Но даже абсолютный стазис не мог заблокировать его распространение.

– Доктор? – сказала M'Бенга. Ее рука осталась лежать на камере стазиса. Через многогранный видовой порт изображение Тейлани многократно повторялось, словно отраженное в разбитой призме. – Ребенка можно спасти?

Маккой облизнул пересохшие губы. На вкус они оказались как отвратительная комбинация корицы, лимона и горелого мяса. Он знал, что это из-за ароматов клингонских антисептиков. Клингоны были столь же прогрессивны как Звездный Флот, и пользовались для медицинской изоляции стерилизационными полями, но их старые традиции полей сражений отмирали с трудом. Клингонские врачи, работники, и их оборудование традиционно и регулярно купались в концентрированной перебродившей жидкости, которая убивала при контакте практически все бактерии. Одного этого запаха хватило Маккою, чтобы вернуть яркие воспоминания от более ранних посещений этого мира. А он не наслаждался ни одним из этих воспоминаний.

– Возможно, – сказал он, отвечая на вопрос M'Бенги. Это было лучшее, что он мог сделать. – Но нам придется убрать поле стазиса и…

Он не смог закончить. Он не мог. И M'Бенга поняла это. Она убрала руку с камеры. Через минуту после того, как отключится поле стазиса Тейлани умрет.

– Чего хотел бы он? – просто спросила M'Бенга.

Маккой точно знал, кого она имеет ввиду. И знал, чего хотел бы Кирк. Кирк хотел бы вернуться из своей опасной миссии в зеркальной вселенной с антитоксином, который спасет Тейлани и ребенка. Он хотел бы транспортироваться в самую последнюю секунду, и…

– Адмирал Маккой! – пролаял голос клингона. – Для вас экстренное сообщение от Звездного Флота!

Маккой развернулся и увидел доктора Крона, направляющегося к нему с маленьким коммуникатором в руках, чьи тяжелые ботинки лязгали по металлическому полу. Медицинские помещения у клингонов были с низкими потолками и толстыми бронированными стенами. Опять же традиция, насколько знал Маккой. Воссоздание ощущений от подземных военных госпиталей, которые строились во времена Века Героев, когда на протяжении нескольких лет Кронос охватили всемирные войны.

Как и у большинства клингонских врачей, доспехи Крона тоже говорили о столетних традициях. Их самой видной особенностью был разрез из кроваво-розовых драгоценных камней вдоль сердца. А за пояс был заткнут d'ktahg, кинжал из хирургической стали, чтобы делать в полевых условиях кровопускание. По крайней мере кровопускание, насколько знал Маккой, клингоны умели делать как никто другой. Маккой взял коммуникатор из огромной руки Крона. Он прикоснулся к своему значку-коммуникатору Звездного Флота.