Майкл Диллард - Поколения

– Я просто хотел, чтобы вы знали, как нам всем приятно в первом же путешествии видеть на борту людей, каждый из которых – живая легенда, – сказал Гарриман. – Я помню, как читал о ваших миссиях еще в школе.

Скотт и Чехов напряглись: на лице Гарримана отразилось замешательство, когда он понял свою промашку. Охватившая его паника была такой неподдельной, что Кирк скривил губы от удовольствия.

– Что ж, – сказал Джим, – можем мы тут немного осмотреться?

– Пожалуйста! – Гарриман показал жестом на сияющий мостик, испытывая откровенное облегчение от того, что его спасли из затруднительного положения. – Пожалуйста...

– Демора! – Чехов внезапно просиял от удовольствия, когда заметил знакомое лицо в море одетых в форму людей. Он тут же отошел в сторону, когда остальные трое церемонным шагом двинулись в направлении системы управления.

– Это новое капитанское кресло, – начал объяснять Гарриман двум совершенно не заинтересованным, но вежливым и внимательным гостям. Он гордо положил руку на подлокотник. – Если вы посмотрите на коммуникационную панель, то сможете увидеть несколько небольших, но существенных улучшений по сравнению с "Энтерпрайзом-А"...

Он монотонно говорил в течение нескольких секунд; Скотт, казалось, слушал очень внимательно, но Кирк был занят собственными мыслями. Затем Гарриман и Скотт быстро перешли к рулю, в то время как Джим задержался и с завистью опустил руку на спинку нового капитанского кресла. Казалось не правильным, что другой должен сидеть здесь, что рядом не было Боунза и Спока, стоящих на их обычных местах. Внезапно он ощутил сильнейший дискомфорт, и снова в его сознании вспыхнули воспоминания о его последней ночи на борту "Энтерпрайза" и о неожиданном холоде, который он почувствовал, когда Спок и Маккой признались, что их пути разошлись.

"...Даже когда я падал, то знал, что не погибну, потому что вы оба были со мной..."

"Стоп", – резко сказал он себе. Он снова плакался, снова жалел себя и все же никак не мог избавиться от необъяснимого предчувствия того, что в этих снах было некое предзнаменование.

– Итак, капитан... – сказал кто-то. Он поднял глаза и увидел журналистку с блокнотом.

Тем же прохладным тоном она продолжила:

– За последние тридцать лет это первый корабль под названием "Энтерпрайз" без Джеймса Т. Кирка в качестве капитана. Что вы чувствуете в связи с этим?

"Что, черт подери, я, по-вашему, должен чувствовать? – хотел он ответить, разозленный небрежностью ее тона. – Этот корабль был всей моей жизнью, всем для меня. А теперь..."

Вместо этого он вздохнул и взял себя в руки; на лице появилась застывшая улыбка:

– Все хорошо. Я рад, что сейчас нахожусь здесь, чтобы отправить его в путь.

Он попытался обойти ее, присоединиться к Гарриману и Скотту, но журналистка встала перед ним, отрезая путь к спасению.

– А что вы делали с тех пор, как ушли в отставку?

– Я.., просто старался занять себя. – Пойманный в ловушку, он сделал паузу и постарался поймать взгляд Гарримана, но молодой капитан и Скотт с энтузиазмом обсуждали новый дизайн руля.

– Прошу прощения, капитан! – позвал Чехов с такой требовательностью, что журналистка тут же попятилась.

Кирк с благодарностью посмотрел на него. Чехов ответил ему понимающим взглядом, затем с нескрываемой гордостью указал на офицера рядом с собой – молодую землянку со странно знакомыми темными глазами и смуглым лицом в обрамлении черных волос, которые ниспадали на плечи.

– Я хотел бы представить вам рулевого "Энтерпрайза-В".

"Мы раньше не встречались?" – чуть было не спросил Кирк, но Чехов продолжил:

– Мичман Демора Зулу – капитан Джеймс Кирк.

Его рот открылся от удивления. Какое-то мгновение он просто пялился на женщину, которая протянула ему руку и с безошибочно узнаваемыми уверенностью и юмором Зулу сказала:

– Рада познакомиться с вами, сэр! Мой отец рассказывал мне кое-какие... – в ее глазах зажглись еле заметные веселые огоньки, – ., интересные истории о вас.

Джим, наконец, обрел дар речи.

– Ваш отец... Хикару Зулу ваш отец? – Он знал, что у Зулу был ребенок, но речь шла о маленькой девочке, а уж никак не о дочери, достаточно взрослой для того, чтобы пойти в Академию и тем более управлять рулем звездного корабля. Чехов был ее названым дядюшкой и крестным отцом, что объясняло любящее выражение в его глазах, но...

Демора гордо выпрямилась:

– Да, сэр.

Чехов наклонился вперед и сказал шепотом: