Владлен Подымов - Господин Лянми Часть вторая

- Особенно, если они объявляют представление вне обычного времени и приглашают самых уважаемых людей города. И совершенно случайно оказывается, что представление идет не на пользу столь печально известным ханзаку.

Они одинаково усмехнулись. Тут же телефон Хегу-шангера приглушенно зажужжал. Тот послушал, что ему сообщили, и несколькими словами ответил на звонок. Через минуту телефон зажужжал вновь. Чженси выслушал сообщение и молча кивнул.

Вернув телефон во внутренний карман, он вновь слегка повернулся к таку-шангеру:

- Скажите, господин Киримэ, мой уважаемый бакугэру, а вы ни о чем не разговаривали не так давно с господином Киндзиро Хамакура?

- А вы, мой господин, с его сыном?

Чженси приглушенно рассмеялся:

- Вот как! Интересно, не вышло ли так, что отец и сын получили одинаковую просьбу от разных людей?

Старый шангер молча усмехнулся. Глава Шангаса довольно покачал головой:

- Так вот откуда берутся эти случайности!

- Вы ведь назначили меня начальником отдела случайностей, господин Чженси, вот я и устраиваю их по мере сил. И не мешаю моему господину создавать свои.

Хегу- шангер удовлетворенно улыбнулся. Что же, он рад, что сумел вытащить своего старого друга из той далекой от города деревушки. За последние годы глава Шангаса не раз жалел, что рядом с ним нет его бакугэру. Человека, который всегда его правильно поймет и которому достаточно лишь тончайшей ниточки, намека, чтобы тот увидел весь замысел.

Киримэ же тем временем размышлял над тем, удалось бы им так легко уговорить уважаемых актеров, если бы не те страшные слухи, что распространились недавно по городу?

Вряд ли.

Безумный сам роет себе яму.

В этот момент занавесь за их спиной шевельнулась и в кабинку вошел Тидайосу-шангер. Тяу-Лин был в своем обычном облачении - сине-зеленого цвета одежда и темно-желтые низкие полусапоги. Он коротко поклонился и устало опустился в кресло справа от Чженси.

- Вы опоздали и пропустили столь многое, господин Тяу-Лин, - сказал тот.

Верховный жрец кивнул и тихо произнес:

- Да, я знаю. Мне уже позвонило, верно, чуть не полгорода. Вы не представляете, что творится в Кинто. Подумать только, господин Киндзиро Хамакура поменял древнюю пьесу!

- Завтра весь город будет говорить об этом, и популярность господина Хамакура взлетит до седьмых небес, - улыбнулся Киримэ, - так что он ничего не потерял, а лишь приобрел.

Верховный жрец внимательно посмотрел на старого, едва ли не ему самому ровесника, таку-шангера. Затем на главу Шангаса. Лица в полумраке были видны плохо, но Тяу-Лин качнул головой и заметил:

- Пожалуй, я знаю, кто подал великому актеру столь неожиданную идею.

Чженси едва заметно усмехнулся.

Тяу- Лин помолчал минуту и спросил:

- Что же, с господином Хамакура понятно. А что с нашим молодым сен-шангером?

Чженси, указав на ограждающие кабинку ширмы, негромко прошептал в ответ:

- Не беспокойтесь о нем, господин Тяу-Лин. Мы приняли ваши опасения. Люди господина Киримэ теперь будут охранять его. А сейчас давайте насладимся этим замечательным представлением. Уважаемые актеры играют сегодня изумительно, как никогда ранее.

Глава Шангаса повернулся к сцене и умолк. Таку-шангер и Верховный жрец последовали его примеру.

На сцене бушевал пожар.

Скамейка, сад и изящный домик исчезли. На их месте появились дома Старого города Кинто, а в центре сцены стояла самая настоящая каменная скала. На ее вершине была плоская площадка, маленькая, едва двоим поместиться.

Огненно- алые куски шелка трепетали под сильной струей воздуха, создавая иллюзию гигантского моря огня, охватившего Кинто. То разгорающиеся, то потухающие светильники добавляли пляску алых огней над городом. Всюду бегали люди, на миг или на минуту застывая в страшных изломанных позах. Некоторые падали на землю и так лежали. Горе и неслышный плач стояли над Кинто.

Лишь человек в белых одеждах равнодушно и неподвижно сидел в темном углу слева.

Из- за скалы вышла Хацуми. Она двигалась медленно, казалось, каждый шаг дается ей с большим трудом. Выйдя на сцену перед скалой, она остановилась и застыла на несколько мгновений. Затем отступила назад и прижалась спиной к скале, распластав по ней руки.

- Исчез Токуро мой, и нет его нигде. Может, тучи песка и снега обвевают его в чужой стране? Три года были неразлучны мы - и вот нет его нигде! Все горестней и печальней мне, последние листья надежды роняю я. Три года были неразлучны мы - и вот нет его нигде!