Глен Кук: Тени сгущаются

Солдаты заставили Азу с толстяком снять Хромого с лошади. Я чуть было не выдал себя невольным возгласом. Взятый лишился правой руки почти по плечо. На теле у него было еще несколько серьезных ран. Но он, конечно, оклемается, если полежит под защитой своих подчиненных. Взятые – ребята живучие.

Аза с толстяком двинулись к двери. Хромой обмяк, как сырая веревка. Человек, понукавший Азу, распахнул дверь.

– Нет! – очнувшись, прохрипел Хромой. – Западня!

Аза и хозяин гостиницы бросили его наземь. Аза начал удаляться на цыпочках, зажмурив от страха глаза. Толстяк пронзительно свистнул. Его свирепые собаки выскочили из сарая.

Гоблин с Одноглазым метнулись во двор. Я прыгнул и бросился на Хромого, пытавшегося подняться на ноги.

Мой меч вонзился ему в плечо поверх культи. Единственный кулак Хромого саданул мне прямо в живот.

Из меня со свистом вырвался, весь воздух. Я чуть было не отрубился и осел на землю, выблевывая кишки и слабо соображая, что творится кругом.

Собаки бросались на солдат Хромого и рвали их в клочья. Несколько псов набросились на Взятого. Он молотил их кулаком, убивая с одного удара.

Гоблин с Одноглазым выдали ему все, на что были способны. Отмахнувшись от их заклятий, как от дождичка, Хромой вмазал Одноглазому и повернулся к Гоблину.

Тот побежал. Хромой, шатаясь, ковылял за ним. Уцелевшие мастифы вцепились ему в спину.

Гоблин бежал к свинарнику, но, поскользнувшись, растянулся в грязной луже. Хромой навис над ним, замахнувшись для смертельного удара.

Копье, выпущенное Ростовщиком, пробило ему грудь и вышло на три фута из спины. Хромой зашатался – истерзанный низенький человечек в коричневом, вцепившийся в копье. Казалось, все его силы сосредоточились на этой торчащей из груди палке. Гоблин откатился в сторону. Рост в свинарнике зарядил баллисту и выстрелил еще раз.

Вж-жих! Копье пронзило Взятого насквозь и сбило с ног. Собаки вцепились ему в глотку.

Я перевел дух. Нашел свой меч. И тут из кустов ежевики, росших возле пруда футах в двухстах к северу, до меня донесся какой-то шум. Рядом с кустами взад-вперед бегал одинокий пес и рычал. Аза, больше некому. Спрятался в единственное доступное укрытие.

Я встал. Толстяк помог подняться Одноглазому и схватил с земли чей-то меч. Мы втроем сгрудились над Хромым. Он лежал в луже крови, слегка повернувшись набок. Маска его соскользнула, и нам открылось изъеденное временем лицо, которое она скрывала. Хромой вяло отбивался от собак, не в силах поверить в случившееся.

– И все впустую, – сказал я. – Бумаг здесь давно уже нет.

– Это тебе за брата! – воскликнул толстяк и замахнулся мечом. Однако он был так избит, бедняга, что удар получился слишком слабым.

Хромой пытался собраться с силами. Тщетно – сил у него больше не было. Он понял, что умирает. После стольких веков. После того, как он пережил Белую Розу и гнев Госпожи, которую предал в битве при Розах и в Облачном лесу.

Глаза у него закатились, и я понял, что Хромой зовет мамочку на помощь.

– Скорее, мы должны убить его! – сказал я. – Он призывает Госпожу.

Мы рубили, кололи и кромсали. Псы рычали и кусали. Он не умирал. Даже когда мы выбились из сил, в нем еще теплилась искорка жизни.

– Давайте оттащим его на задний двор. Мы так и сделали. И там я увидел Шеда, лежащего на земле рядом с солдатами, бывшими нашими братьями по Черному Отряду. Я поднял глаза к тускнеющему горизонту и заметил Молчуна, который приближался к гостинице. За ним шли Ведьмак и Масло. У меня немного отлегло от сердца. Слава Богу, что эти двое уцелели! Сколько я их помню, они всегда были неразлучны. Не представляю, что было бы, переживи один из них другого.

– А Зола убили?

– Да, – откликнулся толстяк. – Его и этого парня, Шеда. Вы бы видели, как они дрались! Выскочили на дорогу и стянули колдуна с коня. Вол отрубил ему руку. А еще они вдвоем убили четверых солдат.

– Как погиб Вол?

– Кто-то раскроил ему голову мечом, точно спелую дыню.

– А Шишка?

– Затоптан насмерть. Но он им тоже выдал будь здоров. Я сел на корточки рядом с Шедом. Одноглазый тоже склонился над ним.

– Как они тебя поймали? – спросил я хозяина гостиницы.

– Слишком я толстый, чтобы быстро бегать. – Он выдавил слабую улыбку. – Никогда не собирался быть солдатом.

Я улыбнулся ему в ответ.

– Что скажешь. Одноглазый? Я с первого же взгляда понял, что Шеду ничем помочь не смогу.

Одноглазый покачал головой.

– Двое солдат еще живы. Костоправ, – сказал Гоблин. – Чего с ними делать будем?