Брайан Крэйг - Пешки Хаоса

У него были все основания испытывать страх. Разве это не самое ужасное, что может произойти?

— Империум! — закричал он, сбегая по склону холма к проулку между фермой Неграма и кузницей. — Империум идет!

Дафан не очень представлял себе, что такое Империум, но с детства его учили, что Империум — главный враг, и худшее, что может случиться с его деревней и всей Гульзакандрой — нашествие Империума. Его также учили, что он сразу узнает нашествие Империума, потому что имперские войска придут на машинах. В его воображение это стало таким страшным, что он всегда представлял себе, как эти машины нахлынут тысячами, а управлять ими будут гиганты в два человеческих роста. Тот факт, что на самом деле машин оказалось гораздо меньше, уже не имел значения.

Просто произнесение вслух зловещего слова «Империум», казалось, делало страшную угрозу реальной, и от одного его звучания на глазах Дафана выступили слезы.

— Империум! — взвыл он, изо всех сил пытаясь обратить пожирающий его страх в яростный гнев. — Имперские машины едут по пустоши! Они будут здесь меньше чем за час!

Его крики мгновенно привлекли внимание, когда он бежал мимо кузницы и хижины кузнеца к домам с соломенными крышами вдоль дороги к деревенской площади. Кузнец, должно быть, был в конюшнях за кузницей, потому что его топка не горела, как не было огня и в печах для обжига, на которых обжигали горшки. Большинство людей, выскочивших на крик из маленьких домов, были женщины и дети, потому что мужчины в основном работали в полях, но когда Дафан подбежал ближе к площади, где дома были не из глины, а из дерева, с плотными бревенчатыми крышами, ремесленники побросали свои инструменты и побежали за женщинами. Плотник Каборн и пекарь Релф пробежали мимо Дафана, очевидно, намереваясь убедиться, правда ли то, что он видел — имперские войска, но не выразили сомнений в словах Дафана, позволив ему бежать дальше, выкрикивая страшное предостережение.

Дафан знал, что если кто-то из услышавших его крик, и усомнится, правда ли это, сомнение не должно помешать действию. Одной лишь вероятности того, что это может быть правда, должно оказаться достаточно, чтобы отбросить все повседневные дела. Каждый мужчина, у которого было оружие, должен вооружиться, а тот, у кого не было денег, чтобы купить мачете или лук, сделанный мастером, должен взять дубинку или вилы. В деревне было довольно мало денег — местные ремесленники должны были сами изготовлять почти все, что могло понадобиться жителям — но урожаи за пять из последних восьми лет были достаточно хороши, чтобы более богатые крестьяне могли продать излишки в Мансипе и Эльвеноре, и запас оружия в деревне отнюдь не ограничивался лопатами и кухонными ножами.

В разговорах деревенских мужчин, которые иногда подслушивал Дафан, упоминались слухи о том, что у Империума есть оружие, которое может стрелять молниями и жидким огнем. Говорили также, что имперские мастера в Калазендре разрабатывают рудники и строят заводы, чтобы производить более простое оружие, которое стреляет металлическими пулями и механические луки, которые стреляют снарядами, похожими на укороченные стрелы.

Каждый ребенок в Гульзакандре знал, что колесные металлические машины Империума могут двигаться быстрее лошади на скаку, но говорили также, что Империум обучает всадников, вооруженных копьями, и набирает на службу сукаров с дальнего юга, чтобы превратить их массивных вьючных локсодонтов в живые боевые машины. Из этого можно сделать вывод, насколько мог понять Дафан, что у Империума не так много оружия, которое стреляет молниями и жидким огнем, не слишком много и колесных машин, и возможностей их производить.

В этом случае, предполагал Дафан, с Империумом все же можно сражаться, даже тем примитивным оружием, которое было у охотников и крестьян. Может быть, Империум даже можно победить, если, конечно, в Гульзакандре наберется достаточно охотников и крестьян, чтобы заставить захватчиков израсходовать свои лучшие боеприпасы и вынудить их к отступлению.

— Империум! — кричал Дафан снова и снова, пробегая через площадь и по улице между двумя рядами довольно бедных домов, направляясь к хижинам, о жителях которых говорили, что их животные спят на более чистой соломе, чем они сами. Даже эти недостойные заслуживают того, чтобы быть предупрежденными об опасности. Даже те крестьяне, о которых говорят, что они слишком любят пиво, которое варят их жены, чтобы быть хорошими работниками, даже они будут сражаться со всей яростью, защищая свой дом.