Брайан Крэйг: Пешки Хаоса

Он поднялся на ноги и подставил лицо теплому ветру, обдувавшему его холодные щеки. Солнце сейчас было алым, как артериальная кровь, поднявшись еще выше в словно окровавленном небе, и было скорее пугающим, чем манящим.

Но все равно, когда Дафан отправился искать свое место в новой жизни, он пошел на восток, а не на запад, потому что знал — только глупец поверит словам лживого бога. И если бы Дафан мог сейчас чего-то хотеть, он, несомненно, хотел бы узнать, что же в действительности стало с домом, где жили они с матерью — которая, если судьба окажется необычайно великодушна, может быть еще жива.

Пожалуй, было бы вполне логично именно там начать новую — правильную — жизнь.

ДАФАН проснулся, не увидев никаких сновидений. Отвернувшись от загадочного взгляда мертвых глаз Гициллы, он посмотрел на кроваво-алый рассвет.

Диск поднимавшегося солнца был багровым. Чтобы достигнуть поверхности планеты, его лучи должны были пройти сквозь пелену ожившего варп-шторма, а потом — завесу дыма и пепла, поднятого имперскими бомбами. Эти два полупрозрачных барьера перемешивались и сливались друг с другом, и их игры со светом, несомненно, являли собой чудесное зрелище. Все небо было разноцветным — красным и оранжевым, розовым и фиолетовым, испещренным яркими радугами и бушующими вихрями — но Дафан смотрел на все это бесстрастно, не испытывая никаких чувств.

Когда Дафан увидел, что сделал с местной растительностью варп-шторм, сотворенный Сатораэлем, в его разуме на мгновение возник вопрос, не было бы более интересно проснуться немного раньше, но Дафан не мог ощущать сожаление, что не сделал этого — как и какое-либо другое чувство. И вопрос был оставлен без ответа и без внимания, как и любой другой каприз воображения.