Кристиан Данн - Легион Проклятых - Онмибус

— Мой пистолет, мои сосуды, — произнес воин.

Оставшиеся рабы бросились исполнять приказ. Один из них застегнул вокруг талии хозяина оружейный ремень, на котором висела кобура, сделанная из человеческого скальпа; накладки на рукоять лазпистолета были выполнены из челюсти и зубов того же мертвеца. Другой мутант поднес перевязь с медно-армапластовыми цилиндрами — сосудами для прогеноидов, — и Скаранкс надел её поперек груди. Между фиалами висели гранаты, позаимствованные из множества арсеналов — осколочные, противотанковые и дымовые заряды, орудия его ремесла.

В глубине осадных укреплений застучали барабаны.

— Пора вылезать, — пробормотал один из солдат, крепко сжимая лазган. Из расколотого улья струились клубы дыма, затмевая солнце и накрывая мрачным саваном развалины, отделявшие траншеи от внешней стены Корамонда. Где-то там, в дыму и грохоте, бродили ангелы, созревшие для жатвы. Схватившись за край бруствера, Скаранкс подтянулся и выбрался из окопа, слыша, как ротные командиры выкрикивают приказы у него за спиной. Свистели кнуты, стонали люди, бряцало снаряжение — 23-й полк Бриганнийских Железнобоких поднимался из траншей, торопливо следуя за воином. Примкнув штыки, солдаты в жалком подобии дисциплинированного строя рысцой выдвинулись к пылающим руинам приулья. Возобновился артобстрел, снаряды падали перед Скаранксом, сокрушая любое сопротивление на данном участке, чтобы Железнобокие и их господа могли воспользоваться брешью во вражеской обороне.

Воин мельком заметил нескольких повелителей, целеустремленно пересекавших дальние траншеи. Свет, рожденный разрушением улья, блистал на силовой броне, откованной в кузнях тысячи миров. Владыки не спешили, и Скаранкс знал по опыту предыдущих кампаний, что они завалят защитников трупами Железнобоких и смертных солдат из других полков, прежде чем нанесут последний, хирургически точный удар. Так воевали Повелитель и его братья — холодно, расчетливо, с железной коллективной волей.

Скаранкс ощутил проблеск гордости. Когда-то Благодетель возвысил воина, исполняя желание Повелителя и его собратьев; из сотни кандидатов, выбранных путем испытаний и состязаний, лишь немногие оказались достойными превращения в нечто лучшее, нечто, наделенное целью, лишенное жалости или страха. По воле богов, их подняли над смертными людьми.

Старинный комм-модуль в шлеме охладился достаточно, чтобы начать прием сигналов, и Скаранкс услышал потрескивание, вслед за которым перед глазами ожило голографическое изображение.

— Мой гончий пес, — пророкотал Повелитель голосом глубоким и необъятным, словно пропасть, отделяющая его от слуги. — Ты готов?

Темные глаза господина, напоминавшие два пепельных мазка на бледном, покрытом шрамами лице, сверлили Скаранкса взглядом из ввалившихся глазниц — даже с голограммы.

В жизни Повелитель был почти вдвое больше слуги и всегда носил серый доспех оттенка орудийного металла, от которого вблизи разило запахами кузней, смазочных масел и порченой крови. Наплечники и наголенники пересекались идущими под углами полосами — символами опасности, — а вокруг талии на железных крюках висели проломленные, пожелтевшие от времени черепа. Господин облачался в простроченный армапластовыми бляшками плащ, сшитый из плотно сплетенных скальпов, а ворот, поднимавшийся над простым нагрудником, украшали клыки какой-то огромной твари, вытянутой из варпа и сокрушенной огромным силовым кулаком. Древнее оружие и сейчас оставалось на руке Повелителя, постоянно сжимаясь и расслабляясь, с явным нетерпением шевеля когтистыми пальцами. Другая ладонь грузно опиралась на навершие гладия с широким клинком, убранного в ножны на бедре. Через отверстия в броне, скрежетавшей при каждом движении, змеились тяжелые трубки высокого давления и пучки кабелей в дополнительной оплетке. Скаранкс видел всё это и по каналу связи.

— Да, Повелитель, — ответил он.

— Хорошо. Тогда поохоться для меня, гончий пес, загони добычу и собери мои трофеи.

Подняв силовую клешню, господин вытянул коготь, будто собираясь аккуратно кольнуть слугу между глаз.

— Мои братья-капитаны, Гриво и Мальвун, утверждают, что их ищейки желез все еще превосходят тебя в отлове врагов. Я докажу, что они ошибаются. Заставь меня гордиться тобою, питомец, и получишь награду — наверное, мне стоит позволить Байлу еще немного поиграть с твоей плотью, а? Выиграй для меня это состязание, и я превращу тебя в поистине великолепную гончую.