Ярослав Веров - Как он был от нас далёк

Мягкий шелестящий свист снаружи отвлек девушку от размышлений. Она выглянула в окно и увидела перед домом колеблющийся полупрозрачный смерч. Впрочем, через мгновение смерч опал, и из него шагнул невозмутимый Вадим. Послышалось дежурное «Добрый вечер» Асель. И с этими субавтоматами тоже не все ясно. Таня больше не испытывала к Асель прежней неприязни. Человек – человеком, а прислуживает, как крепостная. Прямо рабство какое-то! Мало ли что – субавтомат. Это мы еще посмотрим…

Высунувшись в коридор, она услышала, как Вадим велит подавать ужин в гостиную. Ее к столу пока не звали. Вот и хорошо. Подслушивать, конечно, нечестно, но… Как была, босиком, Таня скользнула в полумрак коридора.

– На Марс? – хмуро переспросил Вадим, когда отец сообщил ему о желании гостьи. – Только этого мне сейчас не хватало…

– У тебя неприятности? – осведомился Сергей Владимирович.

– Капсулу забраковали… – сообщил Карнаухов-младший. – Не вычисляет триангуляцию поверхности фазового перехода…

– Вот и замечательно! – воодушевился Сергей Владимирович. – Отправляйтесь с Таней на Марс. Покажешь ей Дворец, озера, Олимп, Квардор, Юветус… Ну что там еще входит в малый туристический набор… Да и сам развеешься… Все равно тебя не подпустят к капсуле, покуда ваш обожаемый Нгоро не вылижет ее до блеска…

– Смеешься?

– Вовсе нет… Я бы ни за что не доверил столь очаровательную девушку такому неотесанному чурбану, как ты! Но, во-первых, я женат, и весьма счастливо, а во-вторых, Геворкян мне голову оторвет, если я не сдам монографию в срок. До конгресса осталось всего ничего, а поэты-инфоромантики – это главное открытие нашего института, ты же знаешь! И потом – долг гостеприимства прежде всего. Кстати, Таня очень хочет вернуться назад, учти это.

– Она с ума сошла? – осведомился Вадим. – Ты бы видел, что там творится! Пожары, взрывы, клепаные корыта прут прямо через поселки, давят все, что подвернется под гусеницы, кур, собак, детей…

– Я историк литературы, забыл? – напомнил Сергей Владимирович. – Писатели тех лет очень красочно описывали эту войну… Разумеется, и речи быть не может о возвращении. Но ты же понимаешь, главное, чтобы Таня сама отказалась от этой мысли и при этом не чувствовала себя предавательницей… вот проклятое слово… предательницей.

– Я понимаю, отец. Разве она первая? Только почему этим должен заняться я, а не наши психологи?

Вся обратившаяся в слух Татьяна разобрала тяжелый вздох Карнаухова-старшего.

– Да потому, что это ты ее спас, дубина стоеросовая! Девушка видит тебя в своих глазах эдаким, как его, рыцарем без страха и упрека, а ты хочешь подсунуть штатного психолога из Хроно, да небось еще, извини за древнее выражение, бабу… Таню надо отвлечь от воспоминаний обо всем этом ужасе! Ошеломить калейдоскопической сменой впечатлений! Что может быть лучше полета на Марс?!

Каждая фраза специалиста по литературе двадцатого века сопровождалась гулким звуком – Карнаухов-старший бил ладонью по столу, сообразила Таня.

– Ты меня убедил, папа, – смиренно произнес Вадим. – А я вел себя, как законченный эгоист… Капсула подождет. Пусть Нгоро со своими ребятами возится, сколько влезет. Завтра же отправимся с Таней в межпланетный круиз.

– Ну, слава богу, – выдохнул Сергей Владимирович. – А то я подумал было, что вырастил не сына, а литературного персонажа – эгоистичного неврастеника из породы лишних людей…

«Ну и вырастил, – подумала Таня. – Неужто не видишь, что сынок тебе одолжение делает?» – но додумать не успела.

– Асель! – произнес Сергей Владимирович. – Зови гостью к ужину…

Таня, как дикая кошка, отскочила от двери, но где ей было опередить субэлектронный автомат, пусть и устаревшей конструкции! Поэтому, совершенно неожиданно для себя, она приложила палец к губам и сказала возникшей перед ней в полумраке домработнице:

– Тс-с!

Как ни странно, но Асель поняла и даже послушалась. Только руками холеными всплеснула, мол, как же так!

Таня обернулась. Сделать вид, что она только что вышла из своей комнаты, не получится, ведь сначала придется миновать гостиную.

– Где у вас тут кухня? – шепотом спросила она.

Асель, что опять же странно, не стала включать свое контральто, а лишь сделала приглашающий жест – к счастью, вне поля зрения открытых дверей гостиной.

Здесь все сверкало чистотой и порядком. Печи не было – вместо нее красовалась легкомысленного вида плита, зеркально гладкая, словно сделанная из стекла. Асель продемонстрировала, как она работает. Поставила изящную кастрюльку из цветного металла, налила в нее воды. Через несколько секунд она закипела. Домработница сняла кастрюльку и предложила гостье поднести к плите руку. После некоторых колебаний Таня рискнула – поверхность плиты была совершенно холодной.