Михаил Башкиров - Законный дезертир, или Открытым текстом

– Точно… Горькие до невозможности эти кубинские плоды…

Наталья Петровна обернула сетку вокруг ладони.

– И слишком большие.

– А я бы лучше гранат съела!..

Беременная улыбнулась.

– Или соленый огурец!

Наталья Петровна улыбнулась в ответ.

– Малосольный огурчик-то на рынке дешевле выйдет…

Наташа поправила на плече карабин, обошла замаскированную под деревом машину, постояла возле палатки.

Прошло два дня, как они догнали радиороту и двигались ночными бросками к горам, которые теперь можно было разглядеть и без бинокля.

Они походили на горы, которые она впервые в жизни увидела на курсах.

Только до этих гор хотелось добраться как можно скорее.

Беженцев заметно убавилось, как будто они разбрелись по известным им тропам.

Из палатки выглянула Зинка.

– Пора?

– Спи. У тебя еще полчаса.

– Душно. Закрою глаза, и чудится, что землей засыпают.

– Не прикидывайся, из-за Санушкина не спишь; думаешь, не видела, как вы вчера целовались?

– Подумаешь, целовались…

Зинка сладко потянулась, выгнув спину.

– С тоски я, Наток… Везут куда-то, черт их разберет… А Санушкин – теленок… Говорю ему – и не стыдно тебе с нами улепетывать, а он, мол, успею навоююсь… А целоваться совсем не умеет, тычется носом…

– Немец, небось, уже до наших мест добрался. Маму жалко и братика… Забыла, когда последнюю весточку получала…

– Опять ты за свое… А фашист все прет и прет… И когда его остановят – неизвестно.

– Ты потише, потише…

– Спасибо скажи мне, что сманила на курсы, а то сейчас сопли на кулак мотала бы в оккупации!

– Иди-ка лучше спать.

Наташа поправила карабин.

Ветка над маскировочной сетью подрагивала – видно, только что с нее вспорхнула птица.

За ближним взгорком опробовали мотор…

Наталья Петровна отошла к стене магазина.

Старушки на ящиках примолкли и, сложив руки на коленях, смотрели на очередь тусклыми глазами.

Наталья Петровна снова достала вьетнамский бальзам – посередине баночки образовалось отполированное пальцем углубление – тщательно, как и прежде, натерла виски.

Одна из старушек вдруг соскочила с ящика и почти врезалась в очередь.

На нее дружно заорали.

Старушка покорно вернулась назад.

– Ошиблась, господи!

Старушка поправила платок и втянула голову в плечи.

– Уж больно похожа оказалась, господи…

– Да вы, бабулечка, за мной, за мной занимали!

– И то верно.

– Не торопитесь, нам еще долго стоять.

– Говорят, бананы неважнецкие.

– Ерунда, были бы дрянь – очередь давно разбежалась бы.

– Это не страшно, если чуток зеленоватые, дойдут… Их, главное, в темное место положить – дойдут…

Радиобудку тряхнуло на краю очередной воронки.

В забитое фанерой оконце проник солнечный луч и скользнул по лицам девчонок.

– Пора бы и передохнуть, а то с вечера трясемся… И как ты, Зинка, можешь дрыхнуть сутками?

Наташа метко швырнула пилотку в Зинку, которая, сцепив пальцы, вытянула руки и громко зевала.

Машина вдруг резко затормозила.

У карабина в углу колыхнулся ремень.

Луч замер и уперся в одну точку над головой Зинки.

Наташа подняла пилотку и стала водить ею по носу разомлевшего Санушкина.

Аккумуляторщик оглушительно чихнул и съехал с матраца.

В дверь забарабанили.

Наташа отбросила щеколду, увидела злое лицо лейтенанта Ремезова и отпрянула, задев коленкой пустое ведро.

– Десант!

Лейтенант облизнул сухие губы и зачем-то снял фуражку.

– Немцы высадили десант!

Санушкин приподнялся, еще раз чихнул и рванул единственный карабин к себе.

Лейтенант шлепнул фуражку на голову:

– Приготовиться к бою!

И куда-то побежал, придерживая рукой полевую сумку.

Девчонки уставились на Санушкина, который, хотя и вооружился, но не спешил выбираться из будки.

– Иди хоть машину охраняй, ирод!..

Зинка потянула карабин на себя.

– А то отберу!

– Приказ был готовиться к бою, а не к охране объекта…

– Не спорьте.

Наташа выглянула наружу.

– Самое разумное – дождаться командира…

Минут через пятнадцать вернулся лейтенант Ремезов с охапкой новеньких ППШ.

Все это время девчонки, не шевелясь, сидели на своих местах, вслушиваясь в далекие беспорядочные выстрелы.

Санушкин то вылезал на дорогу, то карабкался обратно, каждый раз задевая прикладом ведро.

– Разбирай оружие!

Лейтенант уперся сапогом в подножку.