Мэнли Уэллман - Шерлок Холмс против Марса

— Нет, Уотсон, слишком уж хорош замысел. Пусть Le Horla — лишь беллетристика, плод фантастического воображения, только ясный и здравый ум мог так живо все задумать и так ярко изложить задуманное. Позвольте прочесть вам запись в этом дневнике, датированную 17 августа… год, полагаю, 1886. Надеюсь, вы извините мой небрежный, любительский перевод.

Устремив глаза на страницу, Холмс громко прочитал вслух:

— Луны не было. В глубине черного неба трепетно мерцали звезды. Кто населяет эти миры? Какие там формы, какие существа, какие животные, какие растения? Мыслящие существа этих далеких вселенных больше ли знают, чем мы?

Могущественнее ли они, чем мы? Способны ли они видеть что-либо из того, что остается непознанным нами? И не явится ли когда-нибудь одно из них, преодолев пространство, на нашу Землю, чтобы покорить ее, как норманны пересекали море, чтобы поработить более слабые народы? [7] «Орля» — новелла Ги де Мопассана, написанная в 1887 г., когда писатель уже страдал галлюцинациями и нервным расстройством. Приведенный Холмсом отрывок (пер. К. Локса) заставляет вспомнить, что двумя годами позднее Мопассан написал фантастический рассказ «Марсианин», в котором, опираясь на теорию «марсианских каналов», описал катастрофу марсианского космического корабля с крылатыми существами на борту над побережьем Нормандии.

Он снова поглядел на Уотсона.

— Согласитесь, Уотсон, суждение вполне здравое и рациональное.

— Если это — беллетристика, то самая высокопарная и вычурная, — упрямо возразил Уотсон. — Припоминаю, что в самом конце герой сжигает собственный дом. Ведь дом Мопассана сгорел, не так ли?

— Действительно так, но Мопассан никогда не признавался в поджоге, разве что в этой повести, — сказал Холмс. — Сочтя отрывок о пожаре признанием, мы будем вынуждены рассматривать всю повесть как отчет о фактических событиях.

— Допустим, история эта рациональна и основана на фактах, — сказал Уотсон. — Как вы думаете, Холмс, сумело бы такое создание, как Орля — существуй оно на самом деле — подчинить вас себе, как Мопассана или его вымышленного героя?

— Едва ли, — ответил Холмс. — Человек с достаточным интеллектом и волей сопротивлялся бы подобному порабощению. Такой человек, думаю, нашел бы способ победить.

Холмс заложил страницы машинкой для чистки трубок, вернулся к микроскопу и приник к окуляру.

— Это клей, Уотсон! — торжествующе воскликнул он. — Никаких сомнений, это столярный клей! Взгляните-ка на эти частицы!

Пока Уотсон фокусировал инструмент, Холмс рассказывал о шариках клея и кепи, найденном возле убитого полисмена.

— Подозреваемый отрицает, что кепи принадлежит ему, — сказал он. — Но наш подозреваемый — мастер по изготовлению картинных рам и постоянно пользуется столярным клеем.

Завершив таким образом расследование, Холмс налил себе еще одну чашку кофе и завел разговор о скачках. Уотсон, большой любитель конских ристалищ, сообщил немало интересного о великолепных конюшнях и скаковых лошадях Старого Шоскомба, а также о редких призовых спаниелях, которыми славилось старинное поместье.

Беседу прервал Билли, доложив о приходе Джона Мейсона — высокого и гладко выбритого скакового тренера, чей вид выражал крайнее волнение. Мейсон умолял Холмса приехать в Старый Шоскомб и разрешить загадку таинственных происшествий в поместье, в том числе странного поведения его владельца, сэра Роберта Норбертона. Холмс согласился заняться делом Мейсона; Уотсону не терпелось отправиться с ним. Еще до полудня они очутились в купе поезда, направлявшемся в Шоскомб. Багажная полка над ними была вся забита сачками, спиннингами и корзинами, так как Холмс и Уотсон решили выдать себя за любителей рыбной ловли на отдыхе.

Хватило и полутора дней, чтобы печальная история — включая смерть сестры сэра Роберта и его попытки спрятать тело — выплыла на свет [8] Доктор Уотсон изложил эту историю в рассказе «Загадка поместья „Старый Шоскомб“». . Рослый и сварливый спортсмен дрожащим голосом давал объяснения и молил о снисхождении. Холмс холодно рекомендовал ему сообщить о случившемся полиции и надеяться на понимание властей.

Уотсон с беспокойством осведомился, сможет ли превосходный жеребец сэра Роберта, Принц Шоскомба, все же участвовать 21 мая в Дерби, расцвел и по дороге назад в Лондон сообщил Холмсу, что намеревается лично присутствовать на состязании и поставить значительную сумму на победу Принца.