Руслан Шабельник - Дневники Палача

— Ну слышал, — Аким снова ощупал бицепсы. Идеальные пропорции тела парня в большей степени были предметом труда пластических хирургов, нежели походов того в спортзал. Неделю назад, потратив изрядную сумму из родительских денежек, Флексер сделал себе новое тело. И еще привыкал к нему. — Думаешь, так все было?

— Так, не так! После погромов, а потом Переворота мало что осталось, особенно связанного с телепатами. В старом хранилище, да еще на бумажных носителях, мне удалось откопать записи. Одному из дел я, если так можно выразиться, придал более литературный вид.

— Девушка, золото, романтическая линия — слишком театрально. Смахивает на дешевую беллетристику.

— Про романтическую историю и золото я ничего не придумал, ты же знаешь — телепаты не могут врать. Во всяком случае, не другим телепатам.

— А имя героя ты тоже взял из записей. И оно совершенно случайно совпало с твоим.

— Можешь не верить, но — да! — Руслан Сваровски опустился в кресло, спинка которого тут же услужливо изогнулась, приняв форму его сутулой спины. — Действительно, был такой палач по имени Руслан. Собственно, поэтому-то я и заинтересовался его делами.

— Надеюсь, ты понимаешь — это никогда не опубликуют.

— Так уж никогда…

Аким взлохматил шевелюру.

— Дались тебе эти палачи! Такое время — о телепатах вообще лучше не заикаться. Конечно, не то, что после Великого Переворота, но все же. А тут — мало того, что телепат, так еще и палач. Людей, значит, убивал.

— Виновных людей!

— А кто устанавливал степень вины? Сам же и устанавливал. Ах да, чуть не забыл — Совет! А в Совете кто? Те же телепаты! Рука руку моет!

— Сейчас ты рассуждаешь, как те, кто громил дома и убивал телепатов перед Переворотом, не разбирая, кто виноват, кто нет, только за то, что они отличаются от нас.

— И тогда, и сейчас — люди не изменились. Была б беда, а виноватые найдутся.

Руслан поднялся с кресла, и оно распрямилось. Как всегда, когда волновался, а волновался он всегда, когда разговор заходил о телепатах, ноги, тело требовали движения. Хотя бы простой ходьбы из угла в угол.

— Знаешь, есть версия, что тогда, с диктатором разговаривал именно телепат.

Аким отмахнулся.

— Слышал, но не верю. Свой — своих предал!

— В первую очередь он — человек, и только во вторую — человек, умеющий читать мысли.

— Ага, и такой идиот, что не предполагал, чем все закончится! Слушай, бросил бы ты это дело. Написал бы очередной роман, деньжат срубил…

— Я написал… точнее, пишу… точнее — собираюсь писать…

— Да ну! И про кого? Красотку, красотку блондинистую включи туда, для меня, и чтоб сиськи побольше, а лучше в два ряда, как у этих — гимканок…

— Про Предводителя.

— А талия — руками не обхватить, и ноги от ушей… чего?

— Я пишу роман про Предводителя.

— Какого Предводителя, нашего Предводителя?..

Руслан усмехнулся.

— Если ты знаешь другого.

— Нет, но… просто… с чего бы это вдруг…

«…прибывший на планету палач, по иронии судьбы, вызванный самими заговорщиками, легко определил подмену и даже смог указать местонахождение истинного правителя. По счастью, заговорщики, заменившие его двойником, еще не успели казнить Их Величество. Таким образом, телепатическая служба палачей, в очередной раз оказалась на высоте и не позволила свершиться несправедливому…»

Зайкин в раздражении выключил телевизор.

— Опять эти палачи! Кругом одни телепаты! Скоро нормальным людям не останется места, как и работы!

Коренев взглянул на коллегу поверх зеркальных очков, которые с упорством маньяка продолжал носить и в помещении. Помещении участка.

— Да брось ты! Неплохие ребята. Я бы, знаешь, не оказался почитать мысли кое-кого.

— Кого? Кого! Мысли на то и мысли. Хоть что-то должно остаться себе! Быть закрыто! Вон на Тренте — там правильно — все телепаты носят шлемы! Во-первых, не растелепатируешься, а во-вторых — сразу видно, кто перед тобой!

— А если бы ты был телепатом?

— Ну и носил! Нечего к честным людям в бошки заглядывать!

О, мягко говоря, нелюбви Зайкина к телепатам знали все в участке. Иногда даже посмеивались над этим. Не очень громко и не очень часто, ибо шуток и иронии капитан Андрей Зайкин не понимал и не любил. Первое обуславливало второе. Все вместе объяснялось не совсем благозвучной фамилией. Не то, чтобы совсем обидной, но с такой фамилией и клички не надо. С детства привыкший доказывать, что «он не заяц» капитан заботливо перенес все подростковые комплексы во взрослую жизнь.