Ольга Михайлова - Молния Господня

Однако всех доставить в трибунал не удалось. Донна Бьянка была мертва. Остальные особы находились в состоянии либо полуобморочном, либо неуправляемом. По дороге, перегнувшись вдруг пополам и забившись в дикой конвульсии, скончалась и донна Теофрания Рано, извергнув перед кончиной на Пастиччино и Салуццо, волочивших её, фонтан чёрной рвоты. Инквизитор наблюдал, как остальных задержанных под конвоем препроводили в камеры. Но тут громкая и малопристойная ругань Подснежника, которую это трепетное создание позволяло себе нечасто, известило его, что случилось ещё что-то. Так и было. В камере обезумевшая донна Делия Фриско, опростав кишечник, упала в собственные испражнения и тоже, в судорогах и конвульсиях, умерла. Империали поднялся по лестнице вверх, остановился, поджидая Леваро, присел на ступени, развернув притащенный из часовни кем-то из денунциантов толстый колдовской фолиант. Углубился в текст.

Леваро, появившийся с растерянным выражением на застывшем лице, заставил его вздрогнуть от неожиданности.

- Не может быть... Кто бы мог подумать! Всё точно. Настоящая!!

Инквизитор непонимающе взглянул на прокурора. "Ты о чём, Элиа?"

- Ты утверждал, что задница у конюха не накладная. Точно. Я обомлел. Настоящая!

Если бы не столь сильно болела голова, Джеронимо расхохотался бы. А так его хватило лишь на утомлённую улыбку. Он воззвал к логике.

- Да зачем, подумай, он бы её накладывал-то?

- Да, пожалуй... Но сорок лет живу - такой не видывал!

-Возблагодари же Господа, дорогой Элиа, - усмехнулся Джеронимо, листая рукописную инкунабулу, - открывшего тебе в столь зрелые годы знание, обогатившее тебя пониманием неисчерпаемости разнообразия мира. Хм! Чудно-то как, вчитайся. Некий Николо Фламмель, о нём ещё говорил этот finòcchio Диосиоконте, так вот он рекомендует смесь от того, что, как ты уверял меня, является несчастьем для мужчины. "Возьмите семя репейника, истолките его в ступке, добавьте левое яичко трехлетнего козла, щепотку порошка, изготовленного из жабы, пойманной в месяц Рыб, и не когда-нибудь, а только в первый день новолуния, но сожженной на седьмой. Надо кипятить смесь до тех пор, пока она не загустеет; после этого добавить четыре капли семени крокодила и все процедить через фильтровальный мешок. Процеженная жидкость и есть то, чем следует растирать гениталии человека, лишенного мужской силы. Эффект от жидкости мгновенный и чудодейственный. Но так как крокодилы редки в нашей стране,- осторожно замечает этот Фламмель, - и потому трудно раздобыть семя этого животного, его можно без ущерба заменять семенем очень многих пород собак,- эта смесь утраивает мужскую силу..." Тебе не нужно?

- Нет, - твердо отозвался Элиа.

- E bene. Месяц Рыб, это март, кажется? Хм, какие же им жабы-то в марте? О, а вот и рецепты увеличения детородного органа. - Он перевернул носком сапога страницу. - Эпоха нуждается в гигантах! Для похотливых сучек нужны la grandezza straordinaria de" membri... Конюховы... Тут приводятся и составляющие, смотри-ка: "Надо взять зерна цветка "satyrion pignon", зеленого аниса, сурепки в равных частях. Прибавить немного мускуса, измельченный хвост ящерицы, унцию крысиного яичка, печень малиновки, разрезанный на мелкие кусочки кошачий ус, два рога улитки, мозг воробья и траву, называемую птичьим языком, а по научному omittiogioss, c небольшим количеством мух кантарид. Весь этот набор следует сварить в очищенном меду. Каждое утро натощак принимать приготовленной смеси весом в одну драхму в течение первых восьми дней и весом в один сольдо все последующие дни...". А почему нет зуба ехидны, как у Горация? Тебе не нужно? - обернулся он к Элиа.

- Нет. - Ещё твёрже отозвался Леваро.

- E bene...

Они едва дошли на нетвёрдых ногах к себе в Храмовый переулок. Полночи Джеронимо не мог уснуть. Болела от смрадных ароматов голова, от воспоминания увиденной мерзости передергивало. Но к его удивлению, эта ночь стала для него переломной, на пике пережитого гнева он неожиданно ощутил в себе новую, неведомую ему раньше силу. Вианданте совершенно успокоился. Из виска словно вынули иглу. Боль незаметно утихла, и в нём растворилось безотчётное, мягкое ликование. Он уже прошёл свои девять кругов Ада, и почувствовал, как из адской бездны по спине Дьявола, подобно Данте - оказался в новом измерении. Он обрёл почву под ногами.

Да, в нём девятикратно перевернулась душа - но не изнемогла.

Раньше в нём болело и надрывалось скорбью сердце из-за каждой души, потерянной для Бога. Теперь же Вианданте до конца постиг ужас и величие бесконечной человеческой свободы, которая сама, в своём произвольном движении, не завися ни от кого во Вселенной, выбирает - Бога или Дьявола. Не дьявол искушает её, но внутренняя похоть, алчность и гордыня. И преодолеет ли она эти искушения - зависит только от неё...