Джон Пассарелла - Обряд посвящения[Rite of passage]

Полицейские спустили овчарок, и собаки, раскатисто рыча и вздыбив шерсть на загривках, бросились к они. Когда демон развернулся к новой угрозе, Дин надеялся увидеть в нечеловеческих глазах страх, но ничего подобного. Первую собаку они ударил ногой в грудь с такой силой, что она пролетела по воздуху и с визгом ударилась об окровавленную стену. Затем он поднял тесак и стукнул вторую собаку по голове. Та рухнула на пол и больше не двигалась.

— Не выгорела теория, — угрюмо заметил Дин.

— У нас с агентом Уиллисом бронебойные пули! — выкрикнул МакКлэри. — Стреляйте по сыновьям!

Сэм с парой полицейских направились по левому проходу к Райану. Бобби встал рядом с МакКлэри и прицелился в они. Таким образом, Дину, Рою и оставшимся полицейским достался Джесс в правом проходе…

«Стоп! — подумал Дин. — А где третий?»

Перед ними с влажным шлепком тяжело упало распотрошенное тело мужчины лет шестидесяти. Сверху завопила женщина:

— Дальтон! Прекрати!

— Заткнись, никчемная сука!

— Балкон! — сказал Дин Рою.

Они взобрались вверх по ступеням и обнаружили за оградой балкона Дальтона. Он был весь в крови, одной рукой обхватил за шею пожилую женщину, приблизив к ее горлу полный острых зубов рот, а второй прижимал к ее животу окровавленный нож. Его рожки вытянулись сантиметров до трех, а середина лба странно набухла, и под кожей что–то ворочалось.

— Он убил моего мужа прямо у меня на глазах и смеялся, — простонала женщина, — убив всех этих людей. Мой скверный внук…

— Я сказал тебе, заткнись!

Темные ногти Дальтона вонзились в мясистую шею, выступила кровь.

Рой вышел вперед, примирительно опустив руку с оружием.

— Дальтон, послушай меня, — начал он. — Ты не хочешь этого делать.

— А почему нет, черт побери? — отозвался Дальтон. — Учитывая, как эта сука всю жизнь со мной обращалась.

— У меня был сын. Он был немного старше тебя, когда умер, — Рой сделал еще один неуверенный шаг вперед.

— Какого черта, Рой? — яростно прошептал Дин.

Рой не обратил на него внимания:

— Трудно растить мальчика, сынок. Родители бывают строгими, может быть, даже слишком строгими, но это не значит, что они не…

Снаружи друг за другом донеслись звуки врезающихся машин.

Дин почти ожидал, что в стену сейчас въедет цементовоз.

Дальтон полоснул когтями по шее своей бабки, разорвав горло, и тело полетело через перила, разбрызгивая артериальную кровь.

— О, нет… — вымолвил Рой, вскидывая пистолет.

Не успел он выстрелить, как Дальтон бросился на него с ножом.

Когда лезвие опустилось, Дин выстрелил дважды. Обе пули ударили Дальтона в грудь, но даже кожу не пробили. Он только дернулся от двойного удара, и лезвие его ножа вошло в тело Роя.

Рой упал на колени — нож торчал у него в груди.

Дальтон с улыбкой поднял окровавленные руки и похвастался:

— Пули меня не берут, и мне даже нож не нужен, чтобы разорвать тебе глотку.

Набухшая плоть у него на лбу разошлась и — как Дин и подозревал — обнажила молочно–белый третий глаз. В тот же миг Дальтон кинулся на него, сверкнув черными когтями. Дин инстинктивно выстрелил в третий глаз. Из отверстия брызнула кровь, по переносице Дальтона потекла белая жидкость. Он закатил глаза и рухнул лицом вперед.

— Цельтесь в третий глаз! Слабое место! — заорал Дин с балкона.

Рой застонал. Покачнулся в сторону, подставил было руку, но все равно упал. Дин подхватил его прежде, чем он ударился лицом о пол.

— Рой, — проговорил он. — С тобой всё будет хорошо.

— Не… не будет, — Рой хватал ртом воздух. — Я думал, сумею освободить ее.

— Я знаю, — отозвался Дин. — Держись.

Рой покачал головой:

— Заканчивай тут.

— Обязательно.

— Скажи Сингеру… Скажи Бобби, что он чересчур стар для этой работы. И… никогда не возвращайся с пенсии, — он закашлялся кровью и закрыл глаза. — Добром это никогда… не кончается.

Насчет жизней многих охотников Дин мог бы сказать то же самое.

Он почувствовал мгновение, когда Рой умер, и осторожно опустил его на пол.

Теперь, обнаружив брешь в броне они, Дин надеялся, что ему удастся сдержать данное Рою обещание и покончить с господством ужаса. Он заторопился по изогнутой лестнице, чтобы присоединиться к сражению внизу.

Разрыв связи из–за смерти Дальтона оглушил Тору, словно физический удар. Несколько мгновений он едва справлялся с дыханием. Неистовая жажда крови, разделенная с перевоплощающимися сыновьями, затуманила рассудок. Из–за природы своих способностей он часто невольно впитывал страх и горе, которые вызывал на расстоянии. Исполнение обряда посвящения они во взрослую жизнь позволило ему запустить когти в роскошно жестокое празднование. Но они оставались тут слишком долго.