Юлия Зеленина - Любовь по волчьим правилам

– В смысле, чтобы мы не знали о том, что являемся родственниками, и отведали вкус греха под названием инцест?

– Я не об этом говорю! Не надо язвить!

Глаза Даяны снова заслезились.

– Если бы ты знал, как мне больно, Макс! Такое ощущение, что мне на плечи свалилось небо, и оно так давит, что я не могу дышать! Что же нам делать? Как жить дальше?

– А если бы… нашелся способ… изменить действительность…

– Какой способ?

Даяна не получила ответ. Дверь распахнулась, на пороге появился удивленный Севастьянов.

– Не надо обладать сверхспособностями, чтобы слышать вашу беседу. Вы ведь знаете, что в подъезде отличная акустика? – профессор пытался выглядеть беззаботным, но, заметив заплаканные глаза Даяны, поник. – Максим тебе рассказал!

Севастьянов пригласил детей войти.

Шик квартиры удивил Даяну. Она с любопытством рассматривала картины в гостиной, пока Макс помогал своему настоящему отцу ухаживать за ненастоящим – они перенесли Адольфа Иосифовича в ванную, чтобы искупать.

«Что ты имел в виду, когда говорил, что можно изменить действительность?» – обратилась Даяна мысленно к Максу. «Вообще-то передо мной голый зад человека, которого я считал своим отцом! Думаешь, мне до подобных разговоров?» – ответил лидер «койотов», намыливая губку. «Я хочу знать!» – требовала Даяна и получила прерывистое и невразумительное объяснение, что воспоминания можно подкорректировать, а с помощью внушений отбить желание пользоваться сверхспособностями.

Даяна задумалась: возможно, ее и избавят от информации о маленькой кучке странных людей, которые называют себя «койотами», но как можно стереть из воспоминаний человека, чувства к которому уходят корнями в сердце?

– Профессор Севастьянов уже проворачивал этот трюк! – доверительно произнес Макс, войдя в гостиную после окончания водных процедур. – Мы же не помним наше детство. Когда начинаются твои воспоминания?

– Мне семь… или восемь… Мы живем с мамой вдвоем. Я хожу в школу. До этого периода я ничего не помню, – призналась Даяна. – Макс, мы двойняшки, может, поэтому и почувствовали внутреннюю связь? И ошибочно приняли ее за любовь?

– Не знаю. Помнишь нашу первую встречу?

– В поликлинике.

– Ты бежала от меня прочь так, что пятки сверкали!

– Ты выбрал очень подходящее место для первой встречи! Сверкающая лампа и пустой коридор! Устроил целое шоу!

– Зато как эффектно! Согласись!

Оба рассмеялись. В гостиную вошел Севастьянов.

– Я знаю, вам это не понравится, но я все равно скажу: потрясающе видеть вас двоих вместе!

– Какой была… наша мама? – поинтересовалась Даяна.

– Этот вопрос как удар ниже пояса! – признался профессор и поспешил сесть на неудобный диван, стоящий посреди гостиной. Даяна и Макс остались стоять в разных концах комнаты.

– Ваша мама была… жизнелюбивой и очень веселой, – запинаясь, произнес Севастьянов. – И красивой. К счастью, вы оба похожи на нее, а не на меня. Она умерла сразу после родов. Оторвался тромб, и она погасла мгновенно. Ее ничего не могло бы спасти.

– Почему вы нас отдали в школу? – спросила Даяна.

После смерти жены Иван Андреевич посвятил себя детям, известный нейробиолог ушел в тень, без сожаления разрушил свою карьеру, выбрав семью. Двойняшки росли болезненными и вялыми, быстро утомлялись, плохо спали по ночам. Однако развивались стремительно и опережали показатели среднестатистических детей. Севастьянов обратился к своему другу академику медицинских наук, и тот, тщательно обследовав малышей, вывел странную гипотезу: была высока вероятность, что Даяна и Максим не дотянут до первого юбилея – десятилетия.

– Не понятно почему, но ваша жизненная энергия будто иссякала, – с прискорбием сообщил Севастьянов своим двадцатилетним детям.

У профессора с юности было хобби – он изобретал различные устройства, влияющие на память и на умственное развитие человека. Узнав о печальных перспективах своих потомков, он начал работу над электронным устройством, которое могло бы давать оздоровительные импульсы не только мозгу, но и всем другим органам и усиливало бы жизненный тонус.

– Я совершенствовал свою разработку и испытывал ее на животных. Результаты превзошли все мои ожидания! И когда пришло время для опытов на людях…

– Вы вживили эти чипы нам! – закончила мысль профессора Даяна.

– Чтобы их вживить, необходимо было оборудование, которое стоило слишком дорого, и мне пришлось искать финансирование. Я придумал проект, благодаря которому планировал открыть экспериментальную школу для особенных детей. Мои околоправительственные друзья нашли эту идею очень прогрессивной и интересной. Но я не мог сказать, что вся эта затея ради спасения жизни двух человек… Я придумал ДУО-людей с вживленным устройством, которые могли бы заниматься шпионажем для страны. Или решать задачи, непосильные обычному человеку.