o'Daniel Thistle - Красный камень Каррау

Ректор вскочил, его кресло с грохотом отъехало Упираясь руками в стол:

– А что вы думали? – Зашипел Ирвин. – Кататься на волнах дешевой популярности? На ваш курс изъявил желание записаться едва ли десяток человек. Это НЕ-РЕН-ТАБЕЛЬНО. Вы будете читать нормальную историю, нормального курса, а не только болтовню про втор-эволюцию разводить. И если мне доложат, что вы не справляетесь – вы вылетите отсюда в первый же час. Вы ведь уже и повод дали, да?

Второй жгут – от рта-гениталий ларвы к гениталиям ректора. Крупный темный влажный сгусток полз по нему, заставляя ложноножку сокращаться и расширяться, как горло удава, пытающегося проглотить слишком много.

Я отвел взгляд. Медленные рваные вдохи сквозь стиснутые зубы – сдерживая рвотный рефлекс.

Тень черной расползающейся кляксой потянулась к ларве – присоединиться к пиршеству, урвать что-нибудь и себе. Я сжал кулаки, останавливая ее.

Большой базовый курс истории. О котором я ничего не знаю. Подготовка к каждой лекции отнимет бездну времени. И ректор уже подписал бумаги. Если я разорву их – это разорвет контракт?

– Вы почему молчите? – Повышая скрипучий голос. – Я с вами разговариваю. Вы можете смотреть на того, с кем беседуете, или это слишком сложно?

– Второй курс. – Произнес я. – История. Я понял. Что-то еще?

– Нет. Два курса. Комитет. Всё.

– Какой комитет?

Ректор прищурился:

– Вы же хотели подавать на грант. – Я не хотел. Это он сам за меня решил. – Так дела не делаются. Сначала вы участвуете в других грантах в качестве… помогающего. Мы смотрим на вас – и решаем.

Иными словами – бесплатно работать.

– Понял.

Я развернулся и поспешно вышел.

Если задержусь еще на миг – меня стошнит. Когда я закрывал дверь, ларва тряслась фиолетово-серыми телесами, выбрасывая в воздух гнойно-белые сгустки и нити.

Оказавшись в приемной ректора, я отошел к окну и приоткрыл его. Вдыхая морозный воздух и выдыхая затхлый, который принес с собой из кабинета. Продышать легкие. Вымыть руки. Очиститься от того, как близко ко мне была тварь и ее раб.

Секретарь ректора – сильно накрашенная худая женщина, сидя боком на столе, обнимала всхлипывающую Рину. Секретарю могло быть и тридцать пять и шестьдесят пять – под маской из косметики не разобрать. Длинные гладкие до лакового блеска иссиня-черные волосы чуть колыхались, словно подхваченные вращением такой же черной ауры. Ведьма. Понятно теперь, кто подсадил ректору ларву.

Рина возвышалась над секретарем на полторы головы – и «сложилась», чтоб пристроить лоб на плечо женщины. Ведьма говорила ей что-то монотонное и успокаивающее, поглаживая девушку по плечу. Аура секретаря, свернутая опасным обратным вихрем, в темпе ее слов касалась ауры Рины, разрушая очаги напряжения.

– …она же стояла совсем рядом, а потом – всё, и кровь, господи, столько крови… – Бормотала Рина.

Истерика у нее началась еще в автомобиле – зеленом компакте с “экологическим” электродвигателем. За руль пришлось сесть мне, Рину начало трясти, но при мне она не плакала. Только смотрела на мир расширенным взглядом и повторяла, что "я даже не поняла", "я думала это розыгрыш", "это же полиция, тут должно быть безопасно…".

Ректор умудрился наставить жирных точек на моем контракте – и вписать в него своей рукой пункт о втором курсе. К счастью, обязательств участвовать ни в каком комитете, прописано не было. К несчастью, он приложил, и подписал, еще один лист.

"Условия досрочного прерывания" гласили, что если мой основной курс будет посещать менее шести студентов – университет оставляет за собой право прервать его в любой день семестра. Иными словами: если я не буду популярен – меня уволят.

– Да, да. – Секретарь, удерживая одной рукой Рину, вторую вытянула в мою сторону и требовательно шевельнула пальцами – мол, давай бумаги сюда.

Быстро просмотрев:

– В кадровый. В бухгалтерию. Копии сделать этажом ниже. Вам что, кто-то разрешал окно открывать?

Мягко отталкивая от себя Рину:

– …милая, ну хватит. Смерть она такая – неожиданная.

К первому, а точнее, нулевому уроку я опоздал. Университет оказался лабиринтом с планами эвакуации на стенах, пригодными только для того, чтобы завести в глухой тупик. Из одной администрации меня отправляли в другую, из одной бухгалтерии – в третью, пока я не понял, что времени на эти игры нет – студенты ждут уже семь минут.

В списке, который я получил, значилось, что на мой курс записано сорок человек. Но коридор химического крыла становился всё уже, а кабинеты, в которые я по пути заглянул, всё меньше. В преподавательской, размером со шкаф, закинув ноги на спинку соседнего кресла, курил усатый старик.