Алина Болото - Чуть короче жизни

Пират слушал с усмешкой. Женя то и дело вскидывала на него взгляд, потом опускала. Она неожиданно почувствовала озноб: молчаливая фигура у штурвала пугала ее все больше и больше. Женя с трудом удерживала тяжело опирающуюся на ее руку Анну, потому что собственные ноги отчего-то стали слабеть. Казалось, песня длится без конца!

Наконец Анна допела последний куплет и присела в реверансе. Публика разразилась восторженным ревом и аплодисментами. Анна послала в толпу несколько воздушных поцелуев. Кузька задернул занавес.

И тут у Жени зазвенело в ушах, она едва успела понять, что падает, как Вольф подхватил ее у самого пола. Испуганная Анна взвизгнула, а Кузька, с перепугу, дернул за шнурок. Увидав Женю в объятиях пиратского капитана публика восторженно заревела «бис». У Женя хватило мужества послать в публику улыбку, сделать прощальный взмах рукой, и крикнуть Кузьке: «Закрывай!»

Дальнейшее Женя помнила смутно. Вольф внес ее в комнату с окнами на Базарную площадь и торопливо вышел. Испуганная Елизавета Матвеевна послала за доктором. Анна разрывалась между внезапно заболевшей подругой и гостями, а Бусик мрачно жевал потерянный пояс от турецкого халата.

Доктор Николай Ефимович Святкин, которого оторвали от ужина, наскоро осмотрел горло Жени, ощупал лоб и сказал, что все дело в духоте и туго затянутом корсете. Обмороки с молодыми барышнями – дело обычное, и бояться здесь нечего. Кушать надо вовремя, а не живые картины представлять! На том и ушел.

Женя заверила Елизавету Матвеевну в своем благополучном здравии и попросила вернуться к гостям. Анна тоже убежала, шепнув, что кое-кто от нее в восторге.

Женя осталась одна. Откуда-то из угла осторожно подал голос сверчок, перекрывая звуки несущейся снизу польки, (приглашенный из улатинского театра квартет честно отрабатывал деньги). Женя в самом деле чувствовала себя нехорошо. Стоило опустить ресницы, как вновь и вновь ей мерещился недобрый взгляд Вольфа. Она попыталась заснуть, но сон не шел. Внизу все еще шумели гости. Бал был в самом разгаре. Буська, которого уложили отдыхать на подушке на прикроватном столике, спал, накрыв нос пушистым хвостом и явно видел во сне горы орехов. Временами зверек начинал шевелить усами, делать лапками хватательные движения и причмокивать.

Наконец Женя не выдержала. Она легла в постель одетой, и теперь, вскочив, стянула с себя злополучное английское платье, чтобы переодеться в свое дорожное. Бусика она бросила в ридикюль, причем, зверек даже не проснулся.

Сложнее было выйти из дома, не столкнувшись ни с кем из семейства Горюнова, но Женя хорошо знала дом адвоката и воспользовалась черным ходом. Около подъезда стояли чужие экипажи. Женя стала искать Прохора, ничуть не сомневаясь, что он где-то здесь болтает с чужими кучерами.

Так оно и было. И не только «болтал». Человек пять кучеров собралось на конюшне вокруг бутылок с анисовкой, причем, Прохор, безусловно, главенствовал. Женя схватила его за руку, как раз в тот момент, когда эта рука подносила ко рту рюмку водки. Прохор замер, удивленно замолчали и остальные.

– Запрягай лошадей, мы уезжаем! – приказала Женя.

– Так ведь ночь, барышня! – только и выговорил изумленный Прохор.

– Запрягай, я сказала, олух! – Женя и сама не поняла, отчего рассвирепела, – Поедем сейчас!

– Да вы что, барышня, там же на волков нарваться можно!

Кучера зашумели, подтверждая слова Прохора. В лесу близ Улатина и в самом деле водились волки. Правда, сейчас, летом, они были не столь голодны и свирепы, но зачем же искушать судьбу?!

– Если ты сейчас не запряжешь лошадей, я возьму Рыжего, а ты завтра же получишь расчет!

– Малахольная! – пронесся шепоток среди кучеров. – Все выжидательно смотрели на Прохора. Прохор колебался. Он знал, что барышня и в самом деле может умчаться домой на Рыжем, и тогда назавтра придется объясняться с барыней, зачем отпустил Евгению Александровну одну.

– Ну, барышня! – Прохор опрокинул в рот рюмку водки. – Я вас предупредил! Сейчас запрягаю.

Женя вышла на воздух. Следовало написать хозяевам записку о внезапном отъезде, иначе утром начнется переполох. Карандаш и бумага – вот что сейчас нужно. Возвращаться в комнату не хотелось. Больше всего Женя боялась расспросов. Она сама не знала, почему так рвется уехать. Невозможно было оставаться.

Небо было удивительно ясным, крупные звезды мерцали высоко в своем черном покое. После спертого духа в конюшне приятно было дышать полной грудью на воздухе, и смотреть на звезды. Они всегда производили на Женю необычайное воздействие: хотелось выйти на дорогу и идти, идти под ночным небом, пока не займется заря. Женя любила теплые летние ночи, любила купаться при луне в пруду, слушать стрекот сверчков.