Наталья Любимова - Седьмая тень

Девчонка с косой улыбалась, она уже успела привести его товарищей, чтобы они отвезли Витьку на каталке в послеоперационную палату.

– Молоток Ромка! Здорово! Хлопали по плечам и спине парни. – Только там бабка пацана умерла, сердце не выдержало. Пока процедурную сестру отхаживали, та тихо сидела в уголочке, руки на грудь сложила, глаза закрытые. Думали молиться. А как ту отходили, Светка, ну девчонка с колледжа к ней подошла, позвала, та не отвечает, она за плечо ее взяла, потрясла, та и повалилась на бок, мертвая уже. Процедурная сестра как закричит, Светке тоже плохо стало, девчонка с косой их двоих отхаживает.

Теперь Антонов знал происхождение сирены, которая вывела его из состояния автопилота. Он вышел из операционной, снял перчатки и марлевую повязку, сел на облупившееся крыльцо, ему сильно хотелось курить, и только теперь начала чувствоваться смертельная усталость. Роман вытащил из кармана брюк пачку сигарет и закурил. Но после первой затяжки засосало под ложечкой, затошнило, закружилась голова. Рядом присел Губкин, от него разило свежим перегаром.

– Так ты значит хирург? Причем очень неплохой. Четыре часа, как заведенный, и хоть бы хны. Молодец! Уважаю. У вас династия семейная что ли?

– Нет, – ответил Роман, – я первый.

– Странно, – парировал главврач, – работаешь так, как будто это у тебя в крови.

Антонов ничего не ответил. Ему не хотелось сейчас разговаривать. Не чувствовал он ни триумфа победы, ни радости. Было ощущение, что это не он делал операцию мальчику Витьке, а кто-то свыше управлял его руками и мозгом.

– Ну, раз у нас сложились такие непредвиденные обстоятельства, – вымолвил Губкин, – идите все отдыхать, ремонтом будем заниматься завтра.

Автобусы ходили редко, да и от остановки нужно было пройти примерно километра полтора по ухабам и кочкам.

– Как здесь люди живут? – ворчал всю дорогу Максим Самохин. – Ни больницы нормальной, ни врачей, ни транспорта. Еще машина как назло сломалась, пришлось в ремонт отдать перед практикой. Теперь ходи пешком, ноги бей. Как тут сестра моя учится? Ума не приложу.

– У тебя здесь сестра учится? – удивился Антонов.

– Да, в колледже медицинском. Да ты ее видел, она тоже практику с нами проходит, беленькая такая, добавил Максим.

– А почему здесь, а не дома? Спросил Антонов.

– Да понимаешь, дед у нас в семье всем заправляет, все под его дудку пляшут. Семейная династия не должна быть прервана. А прежде чем вступить в семейный бизнес, все должны пройти «путь преодоления себя», ну, что-то вроде того, чтоб жизнь медом не казалась. По мнению деда, мы должны сами научиться чему-нибудь. Понять, как нам повезло в отличие от других иметь все то, о чем простые смертные и мечтать не могли. В этом суть его жизненной концепции. Мы все от него материально зависим, а потому с ним никто не спорит. Вот и Ленка живет в обветшалой общаге, и представляешь, уже научилась жарить яичницу и чистить картошку. Хорошо хоть девчонки нормальные попались, я думаю, они ее не очень напрягают, а то она бы уже давно закатила истерику и вернулась домой. Кстати они вечером нас приглашали к себе на кофе, познакомимся поближе. Мне Светка очень понравилась, красивая зараза, может у нас, что-нибудь и выйдет? – с мечтанием в голосе проворковал Максим, – так как, пойдем?

– Нет я не пойду, устал, возьми лучше Андрюху или Славку – ответил Антонов.

– А мне показалось, что ты запал на эту с косой, Антонина ее кажется зовут, не отставал от него Максим.

– Тебе показалось, – спокойно ответил Роман, – спать хочу, а девчонкам передай, чтоб не обижались, в другой раз обязательно зайду.

Когда они вернулись, Ольга Петровна ждала их с ужином. Вкусно пахло борщом и жареной рыбой.

– Ну, как прошел день? Не загонял вас там Губкин? – спросила она. – Мы ведь даже толком познакомиться не успели. Ну да идите руки мойте, и присаживайтесь к столу, кушать. Сейчас Маринка, прибежит, поможет мне на стол накрыть. А то я плохой работник, ноги отказывают носить. Она мне и с обедом помогла.

Маринка, была соседской девчонкой лет пятнадцати, помогала Ольге Петровне по хозяйству, ходила в магазин. Мать их троих тянула одна, отец нигде не работал, пил и устраивал скандалы. Маринка была старшая, поэтому ей приходилось взять часть забот о семье на себя. Ольга Петровна платила ей из своего скромного заработка за помощь. Маринка страшно при этом краснела, но деньги брала. Надо было собирать в школу братьев, в этом году младший Кирилл, должен пойти в первый класс. По вечерам помогала матери убирать магазин, где та подрабатывала техничкой. В чем только держалась душа в этом хрупком теле, на котором сарафанчик болтался как на тонкой веточке.