Анатолий Дроздов - Изумруд Люцифера

Рита не отдавала себе отчет, зачем все это делает. Сбежав вниз по ступенькам, она подлетела к машине. Мотор рыкнул, когда он тронула педаль газа, и машина стремительно вынесла ее от подъезда на широкий асфальт. Рита летела по полупустым (был выходной день) улицам, нервно кусая губы перед каждым светофором, и облегченно вздохнула, вырвавшись, наконец, из городских теснин.

Она не помнила, как промчала до аэропорта; в памяти обрывками отложились: черная асфальтовая лента с заметно стершейся за зиму разметкой, облезший разделительный барьер слева и транспортная развязка, которую она прошла на полной скорости. Загнав машину на гостевую стоянку, Рита торопливо выскочила наружу, и, закрыв с брелока замки на дверях, побежала к входу.

… Она увидела его сразу. Кузьма одиноко сидел в пластмассовом кресле у огромного окна и смотрел в пол. Громко цокая каблучками по каменным плитам, она побежала к нему. Он, услышал, поднял голову и вскочил на ноги. Не давая ему ничего сказать, она уткнулась лицом ему в плечо и захлюпала носом.

— Ну… Что ты?.. Зачем так?.. — растерянно бормотал он, гладя ее по спине, а она только сильнее вжималась в родное сильное тело.

— Ну что ж ты в самом деле?! — наконец, оторвав ее от себя, с мягкой укоризной сказал Кузьма. — Не надо, ей Богу… Зачем?

Рите не хотелось, чтобы он видел ее зареванную, и она попыталась вновь спрятать лицо у него на груди. Но Кузьма не позволил. Он достал из кармана белоснежный платок и промокнул ей глаза.

— Подожди меня здесь! — попросил Кузьма, усаживая ее в кресло. — Сейчас Вика с Машей выйдут — надо встретить. Потом поговорим.

Рита послушно кивнула и, вытирая глаза платком Кузьмы, смотрела, как он пошел к таможенному терминалу. В открытый проход повалили люди с чемоданами и сумками; вдруг от толпы отделилась худенькая девочка-подросток и с разгону бросилась к Кузьме на шею, обхватив его сразу и руками, и ногами. Рита с завистью наблюдала, как они закружились по каменному полу. Затем отец с дочерью расцеловались, и девочка соскользнула с Кузьмы. И тут же к ним подошла высокая красивая девушка с тяжелыми сумками в обеих руках, Кузьма расцеловался и с ней, забрал сумки, и все трое направились к Рите.

— Вот! — сказал Кузьма, когда они подошли к ней. — Это моя знакомая, Маргарита. Она любезно согласилась подвезти нас сегодня домой, — Кузьма заговорщицки подмигнул Рите, и та послушно кивнула. — А это — Виктория и Маша.

Девочка, улыбаясь, протянула ей руку, и Рита, похолодев, машинально пожала ее. Перед ней стоял второй Кузьма: те же выразительные зеленые глаза, волнистые черные волосы… Только овал лица был мягким, девичьим, и черты лица мельче. Маша просто кивнула ей, и Рита, почувствовала укол в сердце. Девушка была высокой — на голову выше ее, и ослепительно красивой: мягкие каштановые волосы, голубые глаза, гладкая белая кожа…

— Идемте! — Кузьма подхватил сумки с пола.

Рита послушно пошла рядом, Вика подпрыгивая, побежала впереди. Маша шла за ней, плавно и величаво ступая длинными стройными ногами. Рита шагала, чувствуя какую-то неправильность того, что произошло, и не в силах понять причину. Перед выходом, у магазинчиков, Вика подбежала к отцу.

— Папа! Пить хочу!

— А до дома потерпеть не можешь? — укоризненно сказал Кузьма.

— Сейчас! — закомандовала девочка.

— Обед в самолете был пересолен, — добродушно улыбнувшись, сказала Маша. — Я бы тоже водички…

Кузьма достал из кармана деньги.

— Только недолго.

Вика, подскакивая, побежала к магазинчикам, Маша пошла следом, и только сейчас Рита поняла, что ее смущало.

— Скажи! — спросила она, трогая Кузьму за плечо. — Маша… Она ведь не мама Виктории?

— Нет, конечно! — улыбнулся он. — Моя племянница. Дочь сестры, помнишь, я рассказывал. Студентка, приехала учиться, а жить негде. Остановилась у меня. Красавица, правда? Наша порода! — похвастался Кузьма, будто красота племянницы была его личной заслугой.

— А где мама Вики? — недоуменно спросила Рита.

— В Кельне.

— Она что, там осталась?

— Почему осталась? Она там живет. Вместе со своим штурмбанфюрером.

— Каким еще штурмбанфюрером? — ничего не поняла Рита. — И почему штурмбанфюрером?

— Потому что гад-эсэсовец. Два метра роста, блондин, голубые глаза. Характер нордический. Свою семью бросил, приехал сюда директором филиала и увел мою жену. Мы уже год в разводе. Хорошо, что хоть Вику мне оставили — не бросать же ей школу, подруг, заново учить их поганый язык?! Вот на каникулы съездила. А я вместо себя Машу отправил, чтобы Вике не было одиноко: там уже свой маленький есть, матери некогда с ней все время…