Анатолий Дроздов - Изумруд Люцифера

— И что теперь? — спросила она, когда они выкатились на автомагистраль.

— Домой! — весело отозвался Кузьма.

— Через всю Европу, на этом монстре?

— Это было бы интересно! — заулыбался Кузьма. — Такая машина! Нам бы каждый второй водитель завидовал! Но едет она не быстро, а бензина ест прорву. У нас мало времени и денег, — он вздохнул. — Придется продать «хорьх» и лететь самолетом.

— А на билеты хватит? — иронично сощурилась она.

— Ничего ты не понимаешь в автомобилях! — обиделся Кузьма. — Это же раритет, коллекционный экземпляр! Когда мы с Бертраном переоформляли машину, директор магазина, не видя ее, сходу предложил мне десять тысяч евро. Думал, что я лопух и ничего не понимаю. Нашел дурака! В Марселе за «хорьх» дадут минимум в два раза больше. Но мы не поедем в Марсель. Из Ниццы к нам улететь проще, и в Ницце тоже любят старинные машины. Так что, — обернулся он к ней, — я обещал тебе машину, лучше, чем твоя «альфа», и слово сдержу. И мне на колеса останется.

— Может, махнем сначала в Германию? — заторопилась Рита, как только сказанное Кузьмой осело в сознании. — Снимем хороший номер в отеле, раз мы теперь богатые, проедем по автохаусам, выберем, не спеша. Я — себе, ты — себе. Можем, и одну на двоих, — с потаенной мыслью предложила Рита. — А?

— Сказка! — мечтательно выдохнул он. — Ну, ты и искусительница! — он протянул руку, чтобы погладить ее по голове, но она сама потерлась о нее щекой. — Знаешь, чем взять бедного Кузьму.

— Тоже мне бедный! — фыркнула Рита, отбрасывая его руку.

— Может и не бедный, — задумчиво сказал он, не отрывая взгляда от дороги. — Боюсь только, что вкусы у нас разные. Ты наверняка снова выберешь себе машину красивую и маленькую. Мечту…

— А ты? — перебила она.

— Я уже старый, — вздохнул он. — У меня устоялись и образ жизни, и вкус. Сейчас бы я купил себе солидную машину, вроде «бээмвэ», пятерки. Тройка для меня уже — автомобиль юности. Я из этого возраста вышел.

— Кокетничаешь? — съязвила Рита. — Напрашиваешься на комплимент?

— Где там! — возразил он. — Но дело не только в возрасте. У нас нет времени на машины. Послезавтра из Кельна прилетают мои, и я должен обязательно их встретить. Я ведь сменил дверь в квартире, без меня они даже в дом не войдут. Зрелость тем и отличается от юности, что у человека становится мало свободы и много обязательств. Вот так…

Рита не ответила. Это его «мои» так сильно укололо ее, что она насупилась и отвернулась к окну. Глаза ее повлажнели.

«Что-то я часто стала плакать в последнее время, — сердито подумала она, — слишком часто. Из-за чего? Я ведь по-прежнему Маргарита Голуб, первое перо популярной газеты, и сейчас я везу домой репортаж о событии, о котором до меня не писал никто и никогда. Его перепечатают многие издания, в том числе и заграничные. Я буду давать интервью телеканалам и своим лопухастым коллегам, которым такое даже не снилось. Паша обязательно назначит меня своим заместителем, и пусть только попробует не назначить! Тогда это сделает другая газета. У меня будет новая машина, гораздо лучше прежней, и я, наконец, верну папе долг. Такой удачи я ждала много лет, почему же я должна плакать? Я и не буду…»

Рита повернулась к Кузьме, который сосредоточенно смотрел на дорогу. По лицу его было ясно, что он не настроен разговаривать. К тому же в позе Кузьмы, слишком напряженной, было нечто такое, что заставило Риту отвернуться.

«Все было замечательно, — сказала она себе, глядя в окно. — Это была сказка, а сказки рано или поздно кончаются. Он замечательный парень, но мы встретились слишком поздно. Когда он получал паспорт, я ходила в детский садик, а когда у него родилась дочь, я бегала в школьной форме с бантами в косичках. Он ни в чем не виноват. И я ни в чем не виновата. Просто так вышло…»

Она потихоньку достала из сумочки платочек и промокнула глаза. Не хватало еще, чтобы тушь потекла и испортила ей лицо…

Рита проснулась рано.

Удивительно, но вчера она была уверена, что раньше полудня точно не поднимется, но сейчас электронный будильник показывал 8.56, а ей совершенно не хотелось спать. Сквозь не задернутые до конца шторы в комнату вливался яркий солнечный свет, и Рита, потянувшись, поднялась с постели.

Она не спеша позавтракала, затем, одевшись, сходила в фотоателье, куда вчера, несмотря на усталость, сдала в проявку пленки и велела напечатать все качественные кадры. Не удержавшись, Рита просмотрела фотографии прямо на месте и, разочарованная, вернулась домой. Там еще раз все просмотрела, и, бросив снимки на стол, вызвала по телефону такси.