Анатолий Дроздов - Изумруд Люцифера

— Надо посадить засаду здесь и у меня дома. И ждать, когда придут.

— Они не придут. Они тут уже были и все проверили. Кроме того, понимают, что наследили, поэтому будут сторожиться. Их можно только выманить. На то, что ищут.

— Давай поищем баул! — предложил Кузьма.

— А ты уверен, что он там?

— Нет.

— Вот и я «нет». Ломтев мог наплести что угодно — терять ему было нечего. А у тебя даже схемы нет.

— Я ее помню по памяти. Есть вырезки из газет, на некоторых — схема, где обнаружили тот инкассаторский фургон. Найти при желании будет не трудно.

— Если мы сейчас выйдем отсюда вдвоем, то искать будет бессмысленно. Наверняка кто-то из них следит за тобой издалека, поэтому они даже на баул не клюнут. Тем более, если организовать широкомасштабную операцию по поиску денег. У них, скорее всего, есть сообщник из наших: сумели же они войти именно в твою квартиру, хотя не знали, где ты живешь. Если тебя заберет машина — можно вычислить владельца по номеру. Не будет номера в общем списке — значит, машина спецслужб. Значит, не подойдут, значит, могут выстрелить издали.

Кузьма замолчал и тихо забарабанил пальцами по столу. Было ясно: Григорович почему-то не хотел вовлекать в эту историю своих коллег. Он явно подводил его к какому-то решению, и Кузьму вдруг осенило.

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих?

— Вот именно! — быстро подтвердил Григорович. — Тебе желательно самому попытаться найти этот баул. А для этого выбраться отсюда так, чтобы они не заметили. Домой лучше не ходи. Они могут выйти и на знакомых. Есть у тебя место, где тебя не будут искать?

Кузьма задумчиво покрутил головой. Но тут его взгляд скользнул по растерзанной стопке газет, и он оживился:

— Думаю, найду.

— Если не найдешь, — звони! — Григорович, довольный, сунул блокнот в карман. — В крайнем случае, спрячем тебя так, что и инопланетяне не найдут. Все-таки лучше спасти человека… — с фальшивой заботой в голосе сказал он.

Кузьма едва сдержался, чтоб не выругаться. Но тут же, с острым чувством стыда вспомнил прошедшую ночь и себя, ошалевшего от страха рядом с бутылкой коньяка. «Они еще пожалеют! — зло подумал он. — Они еще не знают, с кем связались! Шваль немецкая! Это вам не в сорок первом…»

— Я найду эти деньги! — сказал он, набычившись. — А ты их закроешь в тюрьме лет на двадцать. Еще лучше на пожизненный!

— Сначала все, что ты мне рассказал, напиши на бумаге, — улыбнулся Григорович. — И не забудь указать, сколько денег Ломтев взял тогда из баула. Если вдруг найдешь клад, а там, не дай Бог, не хватит хотя бы одного доллара — до пенсии будешь объяснительные писать…

День задался с утра. На планерке материал о таинственном убийстве Ломтева единодушно был признан «гвоздем», причем, с вердиктом согласились даже тайные и явные недруги Риты. Паша Громов, подводя итоги, сказал назидательно:

— Вот образец того, как надо работать! Сегодня все уже побежали по нашим следам: и газеты, и телевидение, но наш читатель, когда увидит и услышит их потуги, вспомнит, что обо всем этом он уже читал в «Оппозиционной». И приятелю давал почитать, потому, что интересно и хочется обсудить. Вот так мы сохраняем постоянного читателя и увеличиваем число новых.

В коридоре Паша обнял Риту за плечи и завел к себе в кабинет. Там, усадив на кожаный диван и присев рядом, спросил, улыбнувшись:

— Ну что, можем, если захотим?

Маргарита не успела ответить, как Паша добавил:

— Сколько заплатила за информацию?

— Полтинник.

Паша покрутил головой, прикидывая, и согласился:

— Нормально.

Он достал из кармана бумажник, извлек из него стодолларовую бумажку и вручил ей.

— Компенсация и аванс за следующий материал. Смотри, мы обещали читателю продолжение! Эту тему упускать нельзя. И чтоб сначала у нас! А то я эту публику в погонах знаю. Начнут сейчас, когда все к ним ринутся, торговать направо и налево…

Только у себя в кабинете Рита вспомнила, что теперь ей вряд ли стоит рассчитывать на помощь Григоровича и задание Паши может быть не выполнено, но даже это обстоятельство не испортило ей настроения. Беспрестанно звонил телефон. Знакомые, довольные возможностью засвидетельствовать свое почтение влиятельной журналистке, отметиться, поздравляли с удачной публикацией. Звонили и коллеги: приятели и однокурсники. Эти тоже поздравляли, но кисло. Рита злорадно улыбалась, понимая, что сегодня с утра их главные накрутили им хвосты («Почему «Оппозиционная» все узнает раньше?»). На жалкие попытки коллег выведать источник информации Рита отвечала смехом, но благодарила всех, в том числе и завистников. Ощущение успеха, подзабытое за последние месяцы, безраздельно овладело ею, и она купалась в нем с наслаждением.