Сергей Ростовцев - Небесный Суд III

А третью часть решили не снимать. Причины этого вполне могли заинтересовать налоговое управление, но много работы и разбираться в причинах каждого экономически неоправданного действия некогда. Подозревать, что тут может быть нечто криминальное, нет оснований. Да и дел много. Скорее всего, какой-то конфликт между владельцами интеллектуальной собственности.

Но недавно к нам анонимно была направлена в письме флэшка с третьей частью «Небесного суда» в прозе и с каким-то списком. Просто списком.

Молодой прокурор, которому была передана эта флэшка вместе с остальными вещдоками, прочёл эту прозу и решил раздобыть сценарий первых двух частей. Это ему не удалось. По крайней мере мы знаем, что он только успел обратиться к правообладателям. И тут случилась авария, в результате которой молодого прокурора не стало.

Авария служащего прокуратуры вызвала больший интерес, чем флэшка с фантастической прозой. Молодой прокурор никакими другими делами загружен не был. И вообще, он был сыном очень уважаемого человека, так что его не загружали.

После этого, пытаясь найти причины возможной скоропостижной смерти и не найдя их в здоровье парня, мы начали разбираться в делах, которые он вёл, и вышли на след ещё более странных событий. Даже не событий, а стечений обстоятельств.

Однако, прежде чем продолжить диалог, нам бы хотелось… – тут Семён Славко посмотрел на своего старшего напарника, наблюдавшего за диалогом, тот кивнул, и Семён Славко продолжил, – чтобы вы внимательно пересмотрели обе части фильма и прочли последующий текст. Всё это здесь. – Семён Славко протянул Павлу Анатольевичу маленькую сумочку размером с бумажник. Когда освоите материал, позвоните по этому телефону, – закончил он и протянул визитку.

Картина 1.

Володя, хлипкий рыжий сутулый парень двадцати трёх лет жил в студенческом общежитии. Придя в свою комнату после вечеринки в хорошем подпитии, он был ещё и сильно голоден.

Он заглянул в общий холодильник.

В комнате кроме него жили ещё пятеро. На его месте, на нижней полке справа стояла кастрюлька с недельной давности супом.

Он заглянул в кастрюльку, понюхал суп и скривился.

Нет, суп был ещё вполне съедобен, но хотелось чего-то другого.

Хотелось чего-то маленького, чтобы не нужно было искать чистую тарелку, чистую ложку, греть суп в маленькой стоящей у окна микроволновке. А потом ещё нужно было вымыть тарелку, потому что оставишь её в комнате немытой – утром заклюют за разведение тараканов.

А в правом углу на второй полке у его соседа по комнате Вадима красовался пакет с двумя или тремя хот-догами.

Вадим всегда покупал именно их, и Володя не сомневался в содержимом пакета.

Он развернул пакет и увидел два хот-дога.

Вынув один и слегка раздув пакет с оставшимся хот-догом, положил его на место.

В комнате шести вечно голодных пацанов тяжело будет разобраться, кто стырил один из хот-догов. Да и несправедливо это, когда одному два, а другому… В общем, несправедливо.

«А захочет Вадим – я ему супа дам», – подумал Володя, разогрев хот-дог в микроволновке.

Хот-дог был вкусным, но удивительно острым.

«Перца не пожалели», – подумал Володя, запив это удовольствие холодной водой и ложась в свою койку.

Снились какие-то кошмары.

Снилось, что он с какой-то очень взрослой женщиной искали место, где трахнуться. Вроде зашли в какой-то дом. И вдруг он понял, что в доме пожар.

Женщина выскочила из комнаты, где уже горели стены, а Володя увидел в углу маленькую испуганную девочку, прижавшую к груди старую Володину матерчатую куклу, оставшуюся в доме на окраине Тулы, где Володя родился.

Девочка с ужасом смотрела на пылающий потолок.

Володя схватил её на руки и кинулся к двери, но понял, что потолок в комнате вот-вот рухнет.

Тогда он бросил девочку в дверной проём, где маячил пожарный и до которого Володе добраться уже шансов не было. Потолок обвалился, и Володя и во сне, и наяву забился в диком кашле от подступившей к горлу и выплеснувшейся туда горечи. Он задохнулся.

Задохнулся и во сне, и наяву.

А сон казалось, продолжался.

Его везли в лодке к какому-то замку мужики, чьи лица были скрыты капюшонами.

Потом Володя шел по коридору, где ему вручили сообщение, что он умер. Там были какие-то его права и сообщение, что он будет судим, и судим по последнему деянию. Последнее деяние? А что считать последним деянием: воровство булки с сосиской или спасение ребёнка из огня? Он не знал.