Елена Арсеньева: В тумане времени

– Конечно, адамас влияет на судьбу и счастье человека, но не он же, в конце концов, был вынужден тогда сражаться с тобою на мечах? – развел руками Дандамис.

Еле слышный смешок вспорхнул над полем. Хорэй ударил в землю ногой, и Ягуар понял, что за этими намеками скрывается нечто весьма оскорбительное для коварного скифа.

– Тогда я даровал тебе пощаду, – продолжал жрец, – вовсе не для того, чтобы ты сегодня указывал мне, что делать, а чего не делать.

Теперь Хорэй стоял понурясь так же, как и остальные, бросив, наконец, меч.

– Но я здесь не для того, чтобы пререкаться с тобою, Хорэй, – продолжал Дандамиса. – Я здесь по велению царя.

Мечи и копья взлетели в салюте, десятки глоток исторгли хриплое приветствие владыке и его посланцу.

– И царь наш, – продолжал Дандамис, – немедленно требует к себе этого бессмертного… гелона.

Запинка была почти незаметной, однако ягуар почувствовал ее.

Повинуясь жесту Дандамиса, Ягуар приблизился.

Жрец некоторое время смотрел в его глаза, а потом быстрым, легким движением коснулся лба, правого плеча и груди слева – там, где сердце.

– Теперь успокойся, пленник, – сказал Дандамис негромко, и тот ощутил, что сердце его и впрямь утишает свой растревоженный бег. – Твое имя Ягуар? Суровое слово… В храме Диониса на острове Делос я видел фрески с изображением этого удивительного зверя из дальних стран. Тихий, но стремительный. И беспощадный к врагам! Я буду молить богов за тебя, Ягуар. А теперь идем. Не станем заставлять царя ждать. А вы, – обратился он к служителям и страже, – сожгите трупы. Не надо оставлять злой поживы воронью!

Дандамис взял Ягуара за локоть, повлек за собой, и тот с изумлением ощутил силу и твердость руки, которая только что показалась ему такой мягкой.

Они прошли несколько шагов, когда жрец вдруг бросил, не оборачиваясь:

– Опусти лук, Хорэй. Да, это молодой Иалмен поведал царю о том, что ты сделал. И если с этим воином что-то вдруг случится, ответишь только ты!

Ягуар оглянулся. Хорэй стоял с натянутым луком в руках, и стрела нацелена была в спину тому самому юноше, который держал под уздцы белого коня…

Хорэй отшвырнул лук и, злобно плюнув, пошел прочь. Дандамис слегка улыбнулся побледневшему молодому воину и легко вскочил на своего скакуна.

– Постой, – озадаченно проговорил Ягуар. – Но ведь этот юноша исчез, как только Хорэй омочил стрелы в вине. Он не мог видеть того, что за этим последовало! Откуда же царь узнал, что я остался жив?

Дандамис пристально взглянул на него, и во взоре его мелькнуло одобрение.

– О, да ты весьма приметлив! Думаю, глаз твой не менее остер, чем глаз настоящего ягуара! Разумеется, Иалмен, хоть он и быстрый наездник, не успел бы за столь ничтожное время отмерить добрых сорок стадий до царского шатра и обратно. Он встретил меня в пути и все рассказал. Надеюсь, боги простят мне ту ложь, с помощью которой я отнял добычу у неистового Хорэя.

– Благодарю тебя! – горячо произнес пленник.

Дандамис чуть пожал плечами:

– Но за что? Все равно ведь царь пожелает видеть тебя и говорить с тобою!

– Откуда ты это знаешь?!

Дандамис чуть улыбался.

– Знаю! Но об этом мы еще поговорим с тобою – позже. А пока – возьми вот это, – он протянул Ягуару свой желтый шарик. – Ты ослаб, утомился. Электрон [9] Электрон – янтарь (греч.) . потирая, силы свои укрепишь.

По его знаку Ягуару подвели вороного жеребца, и тогда Дандамис пустил своего белого вскачь с такой быстротой, что сразу опередил и Ягуара, и Иалмена.

Ягуар осмотрелся. С Иалменом он бы справился, конечно, а что делать с легковооруженными конниками, не меньше двух десятков которых сопровождало их? Да и куда ехать, даже если и вырвешься на свободу? Незнакомая степь кругом – и всё как на ладони…

Ягуар оглянулся в последний раз и увидел, что по знаку Хорэя стражники начали подбирать тела отравленных и громоздить их на повозки, запряженные волами, которые мычат и заводят в страхе глаза.

«Он ослушался жреца. Почему? – подумал Ягуар, и вдруг какая-то мысль словно бы просвистела в мозгу: – Скрыть следы преступления… следы преступления…»

Но эти странные слова не растревожив темных глубин памяти. Итак, он по-прежнему ничего не знал о себе.

Но все-таки он жив. Кто хранил его от яда? Боги? Судьба? Он жив, это главное.

Ягуар глубоко вздохнул, закидывая голову.

Ветер утих, костры догорали. Уже не черные, а стройные серо-белые дымы тянулись к небу, словно мраморные колонны, подпиравшие его необъятный, прозрачно-синий свод.