Руслан Тенишев - Демон из Стеклянной Башни

– Да так – принялся мямлить Хильштейн. – Она приходила на меня жаловаться.

Он растянулся в кривой, явно наигранной, улыбке и продолжил.

– Она считает, что я неправильно продиагностировал ее отца и не преминула все это высказать мне прямо в лицо. Она говорила, вернее сказать, кричала, что хочет посмотреть мне в лицо. В лицо человеку, которого она считает виновным в смерти отца.

– Да ну – также наигранно удивился Винстон. – А разве вы диагностируете живых людей? Вот никогда бы не подумал.

– Понимаете, мистер Винстон, я же по образованию – врач высокой категории. Несколько лет проработал в достаточно успешной частной клинике в Канзасе, у меня была весьма большая клиентура в городе. И когда стали проводить отбор сюда, то есть в Центры Скорби по всей Америке, а выбирали ведь самых достойных из практикующих врачей, как вам известно, сразу же обратились ко мне, несмотря на то, что жил я тогда на другом конце страны. Поначалу, я мягко отказывался, ссылался на то, что не могу бросить своих тяжелобольных пациентов, ведь я давал клятву Гиппократа. На самом же деле, мне просто не хотелось терять источник своего постоянного и весьма неплохого дохода. Ну, уж, а когда, за отказ от трудоустройства в Центры стал грозить уголовный срок, деваться было некуда, и я согласился. Правда, зарплата здесь, сами понимаете, не ахти, поэтому и приходиться подрабатывать на дому. Конечно, в свободное от работы время. А у каждого врача всегда бывают недовольные клиенты.

– И что же случилось с отцом этой несчастной девушки? – с заметным сарказмом спросил Винстон. Он ни на йоту не поверил Хильштейну. Тем не менее, он с каким-то чудовищным злорадством наблюдал, как сотрудник Центра старается изворачиваться, на ходу сочиняя свою небылицу.

– Так вот, эта девушка, эта молодая особа, обратилась ко мне в частном порядке – голос доктора продолжал дрожать и периодически выдавать «петуха». – Обратилась она по поводу своего отца, который совершенно неожиданно занемог. В одночасье. У него стало болеть все тело, все внутренности. Я, конечно же, сразу осмотрел мужчину, назначил ему сделать все необходимые анализы, но не нашел ничего такого, что бы могло вызвать такой эффект. А самое главное, что результаты анализов не показали никаких воспалительных процессов в организме и, соответственно, невозможно было выявить очаг заболевания. Из всего этого я сделал обоснованный вывод о том, что отец девушки ничем физически не болен, а проблема могла быть в его психологическом состоянии.

– Вы хотите сказать, что этот мужчина был психически болен? – Джек уже пожалел, что рано отключил диктофон. Хотя, формально, тема разговора не относилась к цели его посещения Центра Скорби, Винстон нутром чуял, что здесь что-то не так и возможно сейчас он попутно сможет раскрыть еще какое-нибудь, не зарегистрированное, преступление.

– Не совсем так, мистер Винстон. Я этого не говорил. Строго говоря, это могло быть и не психическое расстройство в том виде, которое вы себе представляете. Это мог бы быть, так скажем, эффект плацебо. Когда человек, ни с того ни с сего, внушает себе, что он неизлечимо болен. Его мозг дает сигнал всему организму. Человек начинает чувствовать боли там, где нет никакого видимого источника для подобного состояния. Человек, не понимая, что сам себе вредит, продолжает через свой мозг генерировать псевдосигналы какой-то неведомой неизлечимой болезни для всего организма. В конце концов, со временем человек заболевает по-настоящему.

– Именно это и произошло в данном случае? – не унимался Винстон, продолжая издеваться над бедным доктором.

– Думаю, да – более твердым голосом ответ Хильштейн.

– И что же произошло с отцом девушки?

– Он умер. Через пару месяцев после моего обследования.

– Но вы же сказали, что болезнь может развиться со временем? А здесь прошел достаточно небольшой промежуток времени.

– И опять же, не совсем так, ведь мы не знаем, когда мужчина внушил себе мысль о неизлечимой болезни. Может за несколько месяцев, а может быть и за год до обращения ко мне. Поэтому я думаю, да что там думаю, я уверен, что это, так называемый синдром Мюнхгаузена – психо-соматический синдром.

– Вы прописывали ему какие-нибудь лекарства?

– Да, конечно. Но мне кажется, что ни отец, ни его дочь сразу же не поверили моему диагнозу, поэтому я не уверен, что мужчина принимал прописанные лекарства.

– А разве вы можете выписывать лекарства, ведь у вас нет своей стабильной практики? – поинтересовался Винстон, сверля своего собеседника глазами.