Лев Альтмарк - Трансфер на тот свет

– Дурак ты, Даник! – обижается Бот. – А я-то считал тебя не таким, как Глен…

– Ладно, проехали, – осторожно срываю одуванчик, дую на него и слежу за полётом пушинок. – Я всё понимаю, кроме одной вещи: каким образом твой изобретатель получил бы доступ к секретам Теслы, если никому другому этого пока не удалось? Идея, может, и хорошая, но реально ли её воплотить в жизнь?

– А вот здесь как раз начинается самое интересное. В той жизни, – Бот неопределённо машет рукой куда-то в сторону, – я бы тебе ни за что этого не рассказал, а сегодня можно. Всё равно поезд ушёл, и назад не вернёшь… У вас в Израиле есть один профессор, который разработал способ вводить человека в состояние глубокого транса и переправлять на какое-то время в загробный мир, то есть сюда, где можно пообщаться с душами умерших, выяснить у них что-нибудь важное и потом вернуться обратно. Вот мне и захотелось разыскать Теслу… А раз уж я сподобился попасть сюда даже без помощи этого профессора, мне и карты в руки…

Определённо Бот намекал на профессора Гольдберга. Только откуда он про него знает? Неужели у этого отмороженного бандита с уважаемым учёным могли быть какие-то контакты?

– …а в перспективе, нет ничего невозможного и самому вернуться в мир живых! Есть у меня кое-какие намётки. То есть, мой проект с изобретениями Теслы рановато ещё прикрывать… – Бот победно поглядывает на меня, и вдруг лицо его вытягивается и бледнеет. – Эй, Даник, что с тобой происходит? Куда ты вообще делся, брателла?!

О разговоре с Ботом, так неудачно прерванным моим возвращением в мир живых, я, естественно, профессору Гольдбергу сообщать не собираюсь. Подспудно чувствую, что ему очень не понравится то, что я узнал от покойного торговца наркотой и оружием. Более того, Гольдберг может отнестись ко мне враждебно, если от меня пойдёт слушок о том, что между ними и в самом деле были какие-то контакты. Мне же этого ой как сейчас не хочется, ведь я, между прочим, всё ещё полутруп и полностью нахожусь в его руках. Пока не пройду курс реабилитации и не встану с кровати, лучше профессора не дразнить.

После записи на камеру ответов на вопросы полицейского начальства меня оставили в покое. Профессор Гольдберг некоторое время покрутился вокруг меня, раздал указания медсёстрам и врачам и благополучно удалился.

Видно, ничего пока не заподозрил. Но теперь, наверное, следует относиться к нему всё-таки осторожней. Теоретически он мог и в самом деле выходить на контакт с Ботом и ему подобными, коли разработал такую интересную методику, о которой никто из нормальной публики до последнего времени не ведал, а вот бандиты сразу оказались в курсе и теперь строят какие-то планы расширения своего кровавого бизнеса. Не представляю, насколько этот занимательный факт может быть интересен полиции или каким-то спецслужбам, занимающимся наркоторговцами и торговцами оружием. А если ещё выяснится, что Бот каким-то образом уже умудрился добраться до профессора, находясь на том свете, или ещё только собирается, чтобы заразить его своими бредовыми идеями о новых способах обогащения, думаю, отношение ко всем этим медицинским опытам диаметрально изменится. Профессору просто запретят проводить подобные эксперименты. Правда, и мы лишимся возможности контактировать с потусторонним миром. Но как-нибудь, полагаю, эту беду переживём. Глен же, подельник Бота, рано или поздно всё равно наденет арестантскую робу. Такие пакостные людишки долго на свободе не ходят.

Моё возвращение к жизни оказалось настолько стремительным и неожиданным, что я не расспросил Бота ни о чём конкретном, тем не менее, даже то незначительное, что удалось узнать от него, требует некоторого осмысления. Довести информацию до начальства всегда успею, а вот удастся ли после такого откровения пообщаться с профессором ещё раз – совсем не факт.

Ни о чём ином думать сейчас не могу, хотя мне не помешало бы в первую очередь поразмышлять на более приземлённую тему: как поскорее встать на ноги. А потом? Потом посмотрим…

А вдруг у Гольдберга и в самом деле уже существует какая-то договорённость с Ботом? О чём – можно только догадываться, но вряд ли в ней кроется что-то хорошее для всех нас. При любом раскладе Бот не тот человек, который ни с того ни с сего станет рассказывать байки или заниматься невинной благотворительностью.

Я уже не сомневаюсь в том, что не успокоюсь до тех пор, пока не раскопаю всё до конца. Такой уж я зануда… Всё-таки ментовская закваска! Правда, подобное любопытство выходит за круг моих непосредственных обязанностей и, по большому счёту, наказуемо, но кто же, извините, откажется сунуть нос дальше, чем допускается, если ненароком повезло прикоснуться к чужой, тщательно скрываемой тайне?