Агоштон Орос - Тайна пропавшей рукописи. Мистическое приключение детектива

И фонарик есть. Сейчас осмотримся и найдём выход. Или, по крайней мере, направление выхода. Да. И надо взять себя в руки. Не совершать оплошностей. Фонари – они ведь на аккумуляторах. А они обладают ограниченной ёмкостью. Включаю фонарь только после предварительного тактильного исследования поверхностей. Точечно, так сказать.

Во-первых, надо определить границы помещения. Надо что-нибудь найти в карманах, а лучше – если что-то найдётся под ногами, что можно бросить и по звуку удара об стену примерно определить размеры помещения. Потом можно будет переместиться к ближайшей стене. По крайней мере, тогда будет легче планировать перемещение в пространстве.

Так, вот что-то под ногами. Камешки какие-то… Бросаю на все четыре стороны. Понятно. Вот с этой стороны – ближайшая стена. К ней и направимся. А там пойду вдоль стены по периметру. И не забыть как-то отметить точку начала пути… Дошёл. Вот рукой наконец-то её ощущаю. Стену эту холодную и влажную, не слишком ровную. Понятно. Подвальное помещение. Если не погреб или что-то аналогичное. Но нет, не погреб… Что-то смутно известное подсказывает мне, что всё это уже было и закончилось хорошо. Похоже, это я выдаю желаемое за действительное. Ну что ж, терять оптимизм в любом случае не стоит.

Итак, по стеночке, по стеночке… На ощупь. Зарядку фонарика экономлю. Пригодится, когда дверь нащупаю. А она, конечно же, должна быть… Вот только открыта ли? Что-то смутное, но очень важное пронеслось в памяти. Что-то мне это напоминает… Откуда-то я знаю, что вот сейчас наткнусь на шкаф, а за ним окажется потайная дверь. Продолжаю двигаться на ощупь по стеночке… Бумс! Лбом ударился обо что-то. Ну, теперь, фонарик, твой выход! Да, так и есть! Шкаф! Я чуть поддал и с трудом отодвинул его от стены. Дверь! Но. Запертая. Раз есть шкаф, значит, можно найти что-то режущее, пилящее… И лет так через двадцать… Как там у графа Монте-Кристо?

Остаётся только истерически смеяться или напевать. Я стал насвистывать мотивчик всё той же деревенской песни:

Tavaszi szél vizet áraszt, virágom, virágom

Minden madár társat választ, virágom, virágom

Hát én immár kit válasszak, virágom, virágom

Te engemet, én tégedet, virágom, virágom

Zöld pántlika könnyű gúnya, virágom, virágom

Mert azt a szél könnyen fújja, virágom, virágom

De a fátyol nehéz gúnya, virágom, virágom

Mert azt a bú földig húzza, virágom, virágom 2 2 Весенний ветер заливает воду, мой цветок, мой цветок Каждая птица выбирает друга, мой цветок, мой цветок Ну, кого я сейчас выберу, мой цветок, мой цветок Ты меня, я тебя, мой цветок, мой цветок Зеленая лента, легкая шутка, мой цветок, мой цветок Потому что это легко дует ветер, мой цветок, мой цветок Но вуаль это тяжелое бремя, мой цветок, мой цветок Потому что он влечет к земле, мой цветок, мой цветок (перевод с венгерского)

Можно еще и сплясать. Как Зорба и с ним американец, который всё потерял.

Я начал пританцовывать и размахивать в так песне руками. А чего уж там! Сейчас будет светомузыка! «Вот, друган, – обратился я к скрасившему мои последние минуты фонарю. – Посмотри на эту дверь, что отделяет нас от мира живых!»

Фонарь стрельнул электрическим взглядом и… В двери образовалась дыра! Я не удивился. Я вдруг вспомнил, что так и должно быть. Я же точно помню, что всё должно хорошо закончиться. Откуда? Неважно! А мы сейчас фонарик направим на то место, где замок. Он же у нас, оказывается, получше револьвера действует.

Вспышка. На месте внутреннего замка – дыра, а путь – свободен!

Не погреб, значит, всё-таки. Просто подвал. А теперь – по стеночке, по стеночке. По ступенечкам вверх. Уткнулся ещё в одну дверь. Но эта уж точно ведёт на свободу! Давай, дружище! Жги! Вот здесь…

Всё… Свобода… Небо над головой… Луна… Так, это какое примерно число месяца по лунному календарю? Потом… Все загадки потом… Сейчас отойти в безопасное место и перевести дух.

Итак, я, кажется, на свободе. Я освободился из подвала, куда меня кто-то швырнул. У меня есть магический фонарь. Теперь я что-то начинаю припоминать… Отец. Он подарил мне его незадолго до своей смерти. Это, в сущности, последний предмет, который остался в память о нём. Теперь, в неярком, но вполне достаточном для того, чтобы осмотреться, свете луны я могу разглядывать его. Память об отце. И он спас меня. Кто он? Фонарик? Отец? Наверно, дело в том, что мы наделяем особой силой те предметы, которые нам дороги. Память. Любовь. Благословение отца.