Сергей Ивин - Найти зарытую собаку

Утопая на мягкой перине, Матвеев обнял любимую женщину, удивляясь воспарившему под потолок кружевному одеялу. Разом, ярче вспыхнули свечи, потешаясь увиденной наготой; затем словно смутившись, стали поочерёдно вздрагивать, подчиняясь ритму разгорячённых тел. Свечи гасли одна за другой, пока не осталась последняя. Свеча потрескивала, билась в экстазе и как могла, сопротивляясь наступающей тьме. По углам бани метались тени, всё больше окружая свет от последней свечи. Свеча дрожала, тускнела под напором темноты. Тьма оказалась сильней. Она изловчилась и чёрной кошкой прыгнула на последнюю свечу, накрыв её всей своей тяжестью, торжествуя о содеянном. Свеча погасла…

Матвеев кубарем слетел с кровати, поднялся с колен и растерянно посмотрел по сторонам. В комнате никого не было. Бабка Анастасия ещё утром ушла за молоком. Со двора доносился шум работающей бензопилы. Это Алексей, вместо зарядки, обучал Стенина пилить дрова.

В июле 1990 года, еще до возвращения в Москву, Талызин дни напролёт безрезультатно обивал ноги в аэропорту Чульман, пытаясь достать билет на самолет и навсегда покинуть Якутию. Ему оставалось только завидовать льготникам, из числа, невесть откуда взявшихся в этих краях участников всех известных войн и гражданам, спешащих на похороны любимых родственников, которые словно сговорились и ушли на покой, именно когда Алексей собрался улететь домой. Талызин, конечно, мог попросить помощи у главного эскулапа и тот, позвонив, куда следует, с радостью отправил его в Москву, первым же ТУ-154, с глаз долой. Но обращаться к человеку, которого он презирал все эти годы, Алексей не согласился ни при каких обстоятельствах, даже под угрозой очередной зимовки. Была у Талызина одна отчаянная идея: купить на заработанные в Якутии деньги жигули и махнуть на машине через всю страну домой. Две причины мешали осуществить возможный автопробег. По большому счёту, автомобиль Алексею был не нужен и главное, у него отсутствовали водительские права, а без них, как известно, далеко не уедешь.

Так, никуда не улетев, Талызин в подавленном настроении забрёл на переговорный пункт и позвонил Матвееву.

– Привет москалям! Никак меня Серёга, Якутия не отпускает. Видимо, придется брать ноги в руки и прямым ходом в Москву. За год думаю, доползу.

Направляя разговор в нужное русло, Матвеев посоветовал Алексею отказаться от утомительной прогулки по сопкам и добираться домой иным способом.

– Ты говорил, машину выплатил, а я как раз сейчас в отпуске. Всё одно к одному и права у меня есть. Заодно – страну посмотрим, себя покажем. Встречаемся в Чите. Возьмём машину и где наша не пропадала, через неделю в Москве будем.

Талызин облегчённо выдохнул.

– Знаешь, говорят у дураков мысли сходятся. Примерно такой вариант моего освобождения, я и хотел тебе предложить.

Сергей рассмеялся.

– Ладно, решено. Я самолётом, быстрей, чем ты в Чите буду. До встречи.

В этот же день, оставив в прошлом свои мытарства в негостеприимном аэропорту, Алексей прибыл на железнодорожную станцию Беркакит и без проблем приобрёл билет на ближайший поезд. Через некоторое время состав дёрнулся и отошёл от платформы, пересчитывая колёсами стыки бамовских рельс. Тук, тук, день за днём, так и пролетели шесть лет, кобелю под хвост.

На жесткой плацкарте Талызина всю ночь одолевали кошмары. Вдруг, кто-то неожиданно сорвал стоп кран и под душераздирающий визг тормозных колодок, остановил поезд. От резкого толчка, Алексей свалился с верхней полки и угодил в руки, неизвестно откуда взявшихся эвенков. Аборигены заставили Талызина покинуть вагон, спуститься в распадок между сопок и привязали к дереву.

– За что?

Алексей с ужасом взывал к эвенкам, пытаясь освободить путы на немеющих руках.

– За что? Меня дома ждут. Я так давно не видел маму.

Только сейчас Талызин заметил, верховодил аборигенами, его заклятый враг – главный врач, сидевший на облезлом северном олене, почему-то задом наперёд, в драном, испачканном какой-то гадостью халате.

– Не торопись – сволочь московская. Удрать от меня захотел? Ну, уж нет! Держись! Сейчас тебе двухведёрную клизму с битым стеклом поставлю, за все твои подвиги в Якутии. Снимай штаны!

Не в состоянии вынести такого позора, Алексей схватился с эвенками в рукопашную, пнул оленя ногой в нос, но неудачно оступился, и падая куда-то вниз…, проснулся с больной головой, задыхаясь от едкой гари, пропитавшей весь поезд. Странно, но никто из пассажиров не метался в панике по вагону и не орал благим матом.