Кира Измайлова - Чудовища из Норвуда

-Их не понимал и тебя не понимаю, неважно, - выговорил Грегори, не слушая толком. - Но только прошу тебя, уезжай из Норвуда!

-Если вы собрались умирать, то, во-первых, я вам этого не позволю, - ответила я, - а во-вторых, если все-таки не уберегу, вы что же, думаете, я оставлю вас одного в такой час?

-Даже помереть спокойно не даст, - прокомментировала яблоня-брюзга. - Так его, деточка!

-На что вы вообще рассчитывали, устроив этот спектакль? - спросила я. - Он сгодился бы для Летти, но я...

-Ты чудовище, Триша, - искренне сказал Грегори.

-Это вы - чудовище, а я временно вас замещала, - улыбнулась я. - Но до чего же я зла на вас, словами не передать!

-Ты уже передала это жестами... - он невольно дотронулся до разбитой губы. - Весьма доходчиво, надо сказать.

-А обиды я на вас не держу, - мстительно добавила я, убрала его пальцы и коснулась ссадины губами. - На дураков не обижаются, тем более, глупость эту вы сотворили с самыми благими намерениями. Только не припомните ли, что говорил о них Создатель?

-Моя дорожка давно уж вымощена.

-Вам что, так хочется пострадать в одиночестве? - спросила я.

-Нет. Просто я догадываюсь, как буду умирать, - нехотя ответил Грегори. - Я не хочу, чтобы ты это видела.

-Кажется, вы знаете что-то... - Я схватила его за плечи. - Говорите немедленно!

-Не при этом же!.. - он кивнул на Мейнарда, который уже почти сросся с приютившей его бузиной.

-Хорошо, скажете дома, - процедила я. - Идемте! Я хочу переодеться наконец в нормальное платье... И только посмейте еще раз отмочить такую штуку, я вам... я вам не нос разобью, я вам шею сверну! И ни за что, ни за какие сокровища мира я вас не брошу, не мечтайте даже... Грегори? Вы...

Наверно, уже много лет никто не видел слез Грегори Норвуда - он запрокинул голову вверх, к кронам деревьев, но редкие капли все равно катились по щекам. Они были солеными, как кровь, - я почувствовала это, коснувшись губами его подбородка.

Грегори глубоко вздохнул и спрятал лицо у меня в волосах.

-Идем домой, - шепотом сказала я на ухо Грегори Норвуду. - Идем...

Он кивнул, а Кензи Мейнард, осторожно выбравшись из кустов, спросил шепотом:

-Так кто из вас чудовище? Я что-то не понял...

Ответом ему был сдержанный гул старых деревьев. Кажется, они смеялись.

-Я не стану в очередной раз спрашивать, зачем вы это сделали, - сказала я, когда мы остались наедине, - однако...

-Если ты думаешь, что мне легко было принять такое решение, то ты ошибаешься, - перебил Грегори.

Он стоял у окна, глядя в темноту - уже сгустились сумерки, дни уже пошли на убыль, а ночи становились все длиннее и длиннее...

-Неужто?

-Да. Я все же повторюсь: мне нужно было, чтобы ты ушла сама, по собственному решению. Конечно, я мог тебя выставить: связал бы да приказал слугам отвезти к твоему брату, вот и все. Но ты ведь упряма, ты наверняка попыталась бы вернуться, разве нет?

-Конечно, - вздохнула я, подошла и обняла его со спины. - Хотя бы ради того, чтобы посмотреть в ваши бесстыжие глаза и узнать, чем заслужила такое свинское обращение! Связали бы, надо же... И будьте уверены: вернуться я смогу. Брат мне теперь не указ, не удержал бы, а уж найти поместье - делать нечего. Я ведь тоже из Норвуда, не заплутаю...

-Ты о чем? - нахмурился он - я видела отражение в оконном стекле.

-Во мне есть капля крови Норвудов, - сказала я, - так духи сказали. Именно поэтому я вижу здешних духов и могу говорить с ними, даже со старыми деревьями.

-Ты что, шутишь? - Грегори развернулся, наконец, и на лице его читалось такое недоумение, что я, признаться, удивилась. - Деревья не разговаривают!

-Конечно, а фей не существует.

-Феи - разговор отдельный. Да, духов вижу и я, а в детстве даже беседовал с ними, но... Мне казалось, в детстве если не все, то многие разговаривают с воображаемыми друзьями, животными и игрушками!

-Вы просто забыли, - сказала я, внимательно глядя ему в лицо. Интересно знать, в самом деле марьянник способен пробуждать ум? - В детстве вы ведь наверняка не просто так беседовали с духами? Они вам отвечали, я уверена, пусть не словом, но делом!

Грегори нахмурился, будто мучительно пытался что-то припомнить, потом встряхнул головой:

-Может быть... когда-то давно... Было дело, я лазал по яблоне и сломал большой сук, так отец надавал мне оплеух и заставил идти извиняться и лечить ее. Старая такая яблоня, ее сразу узнаешь - корявая, приземистая...

-Кажется, я ее знаю, - серьезно ответила я. - У нее еще на одном суку большой нарост - так кора закрывает раны.