Алексей Мерцалов - Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая

Кажется, начинали сбываться самые худшие опасения. Мещановцы решили по-тихому избавиться от лишней опасности со стороны трёх дотошных сыщиков, и заодно выслужится перед своим шефом. Нужен был только предлог! Если им удастся завести жертв за угол, то всё будет кончено. Здесь же, во дворе, при свидетелях они этого не сделают – значит, нужно спасаться сейчас. И в голову приходила только одна безумная, но надёжная идея.

– А вы, Катрин Луи Бернар, согласны принять в законные мужья Михаила Мещанова? – распевал тем временем священник. Зрители затаили дыхание, готовя ладони для бурных оваций, а невеста, блестя счастливыми глазами, подалась вперёд. Ее лицо светилось неподражаемым восторгом, уста разомкнулись, и, едва не плача, Катрин изрекла:

– Конечно же, д…

– Отец! – отчаянный вопль прервал ответ невесты, и все гости как один обернулись.

– Что ты затеял? Заткнись! – Монблан в ужасе зажал Дариору рот, но тот вырвался и, распихивая заинтригованную толпу, бросился к сцене. Доверившись интуиции и чутью, Мортен с Банвилем оттолкнули растерявшихся «садовников» и ринулись следом. А Дариор уже бухнулся на колени, пустил слезу и смотрел на Мещанова снизу вверх.

– Отец! – напрягая весь свой актёрский талант, прошептал он. – Как же долго мы тебя искали!

Окружающие зароптали. Одни с недоверием смотрели на мнимого сына, а другие с ужасом и отвращением оглядывали железнодорожника.

– Вы спятили?! – отчаянно зашептал Мещанов. Его глаза до боли впились в Дариора. – Что вам нужно? Убирайтесь! – и уже громко, на весь двор крикнул: – Я вас не знаю!

– Отец! – в ужасе вскричал Дариор. – Как ты можешь говорить такое? Моя мать сейчас страдает от туберкулёза в Москве, а я мчался через весь мир, чтобы найти тебя!

Вокруг началось нечто наподобие политических дебатов. Люди откровенно перешёптывались, некоторые что-то записывали в блокноты, а двое господ защелкали вспышками фотокамер. Сбитая с толку невеста, сделала шаг вперёд и с надеждой взглянула на Мещанова.

– Это ведь не так? – севшим голосом пробормотала она.

– Конечно, нет! – в отчаянии вскричал железнодорожник. – Я вижу его впервые! Это провокация!

– Прошу лишь об одном, отец, – невозмутимо продолжал Дариор, – не дай погибнуть своей жене, а точнее – моей матери! Она очень слаба и как никогда нуждается в твоей поддержке!

После этих слов Катрин Луи Бернар, усиленно моргая, попятилась назад и наверняка лишилась бы чувств, если бы стройный пожилой господин не подхватил её на руки.

– Мишель! – грозно взревел он. – Вы собрались жениться на моей дочери, состоя в законном браке с другой женщиной, к тому же больной туберкулёзом, и имея от неё детей? Если это действительно так, я вас никогда не прощу!

– Бог с вами, граф! – вскричал Мещанов, утратив свою обычную выдержку. – Этот человек ищет Парижского Демона, он сыщик! А что он делает здесь, я не знаю!

– Ну вот, видите, – с отвращением протянул отец невесты, – ещё минуту назад вы говорили, что не знаете его! К тому же Парижский Демон погиб. Читайте газеты, Мишель, прежде чем так откровенно лгать! Я глубоко заблуждался в вас.

Казалось, железнодорожник вот-вот грохнется в обморок. А толпа гостей, похоже, начинала понимать суть происходящего и всё больше косилась на Мещанова с явным неодобрением. К тому же внезапно заявил о себе Банвиль. Он упал на землю и, демонстрируя неслыханное актёрское мастерство, заголосил:

– Отец! Я мчался к тебе из самого Мюнхена по просьбе матери. Встретил этого молодого человека, – он указал на Дариора, – и узнал, что мы с ним сводные братья!

– Боже, ещё один! – простонал граф.

Теперь гости наблюдали за происходящим не только с открытыми глазами, но и с разинутыми ртами. На несчастного Мещанова и вовсе было жалко смотреть. Его челюсть отвисла так низко, что, казалось, вот-вот провалится. Граф и Катрин глядели на железнодорожника, будто он только что рухнул с небес. А священник, державшийся на почтительной дистанции, качал головой и крестился.

Но последнюю каплю, естественно, пролил Мортен, которому, видно, надоело стоять без дела.

С криком «Пaпa!» седовласый комиссар бухнулся на колени, схватил железнодорожника за штанину и забился в истерике. Мортен скорее подходил на роль если уж не отца, то брата Мещанова, но это ничуть не смущало его. Пародируя американский акцент, комиссар держал вырывавшегося железнодорожника за ногу и отчаянно голосил: