Алексей Мерцалов - Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая

– Короче, мусье, – взревел первый, выставляя вперед руку с хлыстом, – гони лопатник, и побыстрее!

Агент недовольно перевёл взгляд с одного лиходея на другого, вновь оглянулся на заветный проулок, тяжело вздохнул и неожиданно толкнул грабителей друг на друга. Стукнувшись лбами, они отлетели в стороны и, беспомощно мыча, остались лежать на своих местах, словно подстреленные быки. А удивительный иностранец уже со всех ног бежал по тёмному проулку, где скрылся интересующий его человек.

Вскоре узкий проход завел агента в тупик. Слева и справа – глухие стены домов, впереди – ветхий барак с приоткрытой дверью. Недолго думая, иностранец влетел в эту дверь и прижался к стене, держа револьвер наготове.

Мускулы агента напряглись до предела, взгляд окинул тёмное помещение. Это был большой и грязный амбар. Из мебели здесь имелся лишь старый, сколоченный из досок стол. Весь пол, если можно так назвать земляной покров под ногами, был устлан мусором и опилками. В углу, источая нестерпимый запах, разлагалась коровья туша – не самое приятное зрелище. Однако внимание агента привлекло отнюдь не это, а приоткрытая дверь в противоположной стене.

Из под неё просачивался тусклый свет, и едва слышались голоса, чередующиеся с непонятными звуками – то ли шипением, то ли стонами. Осторожно, словно готовящийся к прыжку ягуар, агент двинулся через барак к двери. Его движения не нарушали ночного покоя, плавные шаги не были слышны. Обойдя смердящую тушу, полицейский приблизился к дверному просвету. В тишине послышался голос. По тембру и тону – совершенно обыкновенный, но несмотря на это, до дрожи леденящий сердце. Голос произнёс:

– Аминем беса не избудешь. Тот, кто изнутри прогнил, после не излечится. Скажите: вы со мной согласны?

И сразу послышался второй голос, но совершенно иной – дрожащий и срывающийся. Кажется, говоривший был до смерти напуган:

– Конечно, конечно согласен! Но ведь это ужасно! Нельзя было его просто убить? Или же не убивать вовсе?

– Горбатого могила исправит, но ярость беса не подавит, милый юноша. Ну а потом, особенному злодею – особенная смерть. Каждому своё. Не так ли?

Ответа не последовало. Следующие десять секунд было слышно, как стучат от страха чьи-то зубы. Но вскоре рифмоплёт продолжил:

– Сейчас придут остальные – надо подготовиться к встрече. Уверены, что за вами не следили?

– Абсолютно уверен! – торопливо заголосил второй. – Ни души, можете мне поверить!

На миг агент замер в нерешительности. Момент для появления на сцене нового действующего лица был подходящий. Французу всегда импонировали эффектные поступки и артистизм. Действовать! Презрев благоразумие, он с силой толкнул дверь и шагнул в комнату.

– А бот здесь вы ошибаетесь, мсье! Душа как граз была. Если за вами, мсье, никто не следил, то, как вы объясните, что я… – парижанин не договорил: от увиденного слова застряли у него в горле.

Комната, в которую он так бесцеремонно вошёл, лучилась светом, исходившим от керосиновой лампы. Из угла на агента испуганно таращился юноша лет шестнадцати в старом изодранном пальто и мятом картузе – таком же, как у недавних ночных грабителей. За столом с керосиновой лампой – кресло, наполовину съеденное крысами. Именно в нём, закинув ногу на ногу, величественно возлежал человек – обладатель голоса, от которого кровь стыла в жилах.

Пожалуй, если бы не чересчур высохшее лицо, он мог казаться совершенным красавцем: роскошно одет, элегантно пострижен, высокого роста и изящного телосложения. В общем, джентльмен, сошедший с журнальной картинки. Но было что-то дьявольское в его абсолютно чёрных, как ночь, глазах – какая-то чертовщина, с первой секунды привлекавшая внимание.

Но взгляд агента остановился не на франте. Его внимание приковало другое: прямо в ногах у красавца лежало мёртвое тело. Казалось бы, опытного полицейского трупом не испугаешь. Но этот человек был не просто убит. На его теле не имелось ни одной раны, но лицо и кожа были белые, как снег. Мертвец был обескровлен, и прямо на груди убитого сидело мерзкое существо, напоминающее гигантскую летучую мышь. Отвратительное создание с жутким причмокиванием высасывало из трупа остатки жизненных соков и крови, удерживая тело мохнатыми лапами и буравя ненавидящим взглядом лицо своей несчастной жертвы.

Неожиданное прибытие нового персонажа участники кровавого представления восприняли по-разному. Юноша ещё больше вжался в угол и стал истерично креститься, крылатый упырь с воем взвился в воздух, и лишь образец элегантности возлежал неподвижно, даже мимолётным движением не выдав своего изумления. Казалось, он совсем не удивился.