Сергей Skolorussov - Прометей. Возвращение

Недолго думая, он соорудил примитивный парусник. С севера дул достаточно сильный ветерок. Почему бы не воспользоваться возможностью прокатиться за счёт возобновляемой природной энергии. Он закрепил при помощи верёвки зонт к «гробику» и бросил в него рюкзачок. Подумал и положил туда же канистры с бензином – не пропадать же добру? Кто знает, вдруг удастся развести костёр? Затем раскрыл купол зонта, разогнал пластиковый бокс и на ходу запрыгнул в него. Слава богу, его кораблик поплыл по снежному бескрайнему морю. Да, хорошо, что ветер дует в нужную сторону. С другой стороны, здесь начинается пологое снижение ледника, что также добавляет скорости. Ещё километров сто и сани скатятся вниз на матёрую землю. Время от времени, Ярослав соскакивал и бежал рядом. Так делают каюры, погонщики северных упряжек. Но они это делают, чтобы дать отдохнуть оленям или собакам. Шелихов бежал исключительно ради того, чтобы не замёрзнуть. Несколько раз приходилось вручную перетаскивать свой парусник, чтобы вернуться на колею, оставленную аэросанями. Ярослав не надеялся догнать девушку —всё же у неё мотор, а не парус. Ярослав хотел быть уверенным, что она добралась до конечного пункта без проблем. И правильно делал. В конце концов он добрался до того места, где у Мары кончился бензин. Так-так, дальше она пошла пешком. Вот теперь я вполне могу её догнать. Но надо спешить, слишком опасно для девушки гулять в одиночестве по ледяной пустыне. Установив причину остановки аэросаней, Ярослав залил полный бак, прицепил свой «гробик с парусом» и двинулся в погоню. Уже минут через пятнадцать «погоня» достигла того места, где Машины следы обрывались. Не могла же она исчезнуть или провалиться сквозь лёд?! Не могла – здесь нет провалов. Но она вполне могла улететь. Значит точно – вертолёт был. Он не приснился. Именно его звук вернул меня к жизни. Слава богу, она спасена. Она жива. Но, чёрт возьми, она думает, что я погиб. Надо торопиться. Надо разогнать её чёрные мысли, съедающие душу. Быстрее, Шелихов! Скорее, Шелихов! Вперёд, Шелихов! И парень устремился на юг. С надеждой на скорую встречу с любимой…

…Не доехал. Не добежал. Не дошёл. Встреча с любимой пока не состоялась. Пора мне и отсюда убираться. Ярослав встал, оделся и выглянул в окно. За окном было молоко. Опять метель. Чёрт! Дверь приоткрылась, в ней показалась мальчишечья голова:

– Мамка кушать зовёт.

На кухне шкворчали драники. В воздухе висел смрад. Аппетитный смрад. Молодая женщина сосредоточенно перекладывала испечённые оладушки в большую тарелку:

– Господи, зима не кончается. Метель такая, что нос из дому не высунешь. Опять не приедет.

– Кто? – не понял Шелихов.

– Да есть тут у нас один бизнесмен, – она выделила слово «бизнесмен» уничижающей интонацией. – Снабжает нас. Дороговато, но куда деваться? Вон уже и мука на исходе и масло заканчивается.

Она горестно вздохнула и развернулась с блюдом к столу. Мальчуган лет десяти-двенадцати, девчонка-пятилетка с торчащими в разные стороны косичками, и гость – все держали наготове вилки и глотали при этом слюни.

Дети за обе щёки уплетали драники, в которых, судя по всему, помимо картошки присутствовала тыква и репа. Шелихов съел один драник и остановился. Ему не хотелось объедать женщину с детьми. Она и так много сделала, приютив его. Но аппетит бродил в желудке с ножом в руке. Удержаться почти невозможно. Женщина уловила его сомнения:

– Ешьте, ешьте! Не стесняйтесь. После такого путешествия надо восстанавливать силы. Если честно, я думала, вы заболеете, настолько были вымучены.

Ярослав кивнул и стал уплетать оладушки, запивая их горячим чаем, заваренным на каких-то местных травах. Уловив новый её взгляд, похвалил:

– Вкусно. Очень вкусно.

Утолив голод, Ярослав откинулся на спинку стула, потягивая в удовольствие чаёк:

– Спасибо.

Хозяйка улыбнулась в ответ:

– На здоровье.

Шелихов поддержал диалог:

– Трудно одной?

Она скривила подобие улыбки. Но непроходящую грусть улыбка не прикрыла:

– Почему «одной»? Нас четырнадцать человек. Было больше, но в прошлом году совсем плохо стало. Урожай больно скудным уродился. Холод собачий. Не лето, а сплошные заморозки. Что ни ночь, то заморозок. Что ни ночь – заморозок. Многие не выдержали и уехали.

Она заученно вытерла рты своим непоседам, помогла девчонке спуститься со стула, а парня просто тронула за плечо. Это означало окончание завтрака. Девчонка пропищала:

– Спасибо, мамулечка.