Роман Титов - Тёмный исток

— Так у меня спроси, бестолочь! К тому же, с чего ты так уверен в выигрыше? — Мекет скосил взгляд прищуренных глаз на земноводное и, вальяжно откинувшись на стуле, скомандовал: — Открывайся!

Склизкий тип безропотно бросил на стол карты рубашкой вниз, продемонстрировав набранную комбинацию, довольно-таки весомую, судя по тому, как сразу зашевелились и заерзали прочие сидевшие за столом игроки.

— Как дела? — на всякий случай обратился я к брату.

— Как по маслу, — буркнул тот, переводя свой цепкий взгляд от лица одного соперника к другому, в ожидании, когда они откроют набранные комбинации. — Полно времени, чтоб отыграться.

Так и знал! Воздев очи горе, я негромко застонал:

— Опять за старое?!

Мекет поморщился, будто его зубная боль одолела.

— Давай отложим момент моего ментального изнасилования?

— А толку-то?

Он не ответил, вместо этого поинтересовавшись:

— Куколка аванс оставила?

— Угу, — скрестив на груди руки, пробубнил я недовольный сменой беседы.

— Сколько условились?

— Да.

Братец широко ухмыльнулся, не переставая наблюдать, как соперники один за другим выкладывают свои карты на стол.

— Ну и славно, — вдохновленно пробормотал он.

— Вылетаем на рассвете, — сообщил я, мрачно глядя на его счастливую рожу.

— Прекрасно! — отозвался Мекет и, вместо того, чтобы сосредоточить внимание на деталях отлета, в порыве страсти со смачным звуком шлепнул проплывавшую мимо официантку по мягкому месту. Телла (кажется так ее звали) жеманно захихикала, едва не опрокинув на заседавшую по соседству компанию поднос с напитками.

М-да, не на такую беседу я рассчитывал…

— Не опоздай! — рявкнул я, надеясь хотя бы этим привлечь к себе внимание брата.

— Не дрейфь, — весело откликнулся он, важно и не спеша опуская свой карточный веер поверх остальных. — Все равно без своего капитана «Ртуть» никуда не полетит.

— Это ты так думаешь, — буркнул я, скосив взгляд на карты. Кажется, он выиграл. Хотя полной уверенности в том у меня не было. Насколько Мекет мог считаться заядлым картежником, настолько же я проявлял абсолютное пренебрежение к играм подобного рода. Он мог чуть ли не сутками торчать за игорным столом, в своих ставках нередко выходя далеко за рамки разумного, и только истинным чудом умудрялся не проиграть ни корабль, ни себя.

Секунду-другую понаблюдав за продолжавшимся цирком, я наконец сказал:

— Все. Иду спать.

— Беги, — кивнул Мекет. — Я тоже скоро подтянусь. — Потом его взгляд вновь задержался на мерно покачивающихся при ходьбе выпуклостях знойной официантки, и он прибавил: — А может быть и нет.

Закатив глаза и нарочито громко фыркнув, я развернулся и направился к барной стойке, собираясь расплатиться по накопленным счетам.

— Ну что, сегодня фартит? — с усмешкой спросил Илиус, кивнув в сторону Мекета и в то же время проворно сгребая брошенные мною кредитки под стойку.

Я оглянулся назад на игорный стол. Брат выглядел вполне довольным жизнью.

— А ему всегда поначалу фартит. Зато если войдет в раж, то тормозов не знает.

Мар» хи хохотнул, встопорщив серебристые чешуйки над верхней губой точь-в-точь похожие на пышные человеческие усы.

— Ну это ты загнул. Не припомню такого, чтоб Мекет Динальт спустил в игре больше, чем сам изначально задумал, — заметил он. — Тут, понимаешь ли, нет такого игрока, кто мог бы мухлевать за столом почище твоего братца.

Чисто из вежливости я заставил себя улыбнуться. Во всех смыслах слова хозяина таверны были слабым утешением, да и на комплемент не тянули. Ничего не сказав, я проверил собственную кобуру, натянул на глаза защитные очки, набросил на голову капюшон и вышел в ночь.

Ночи на Семерке частенько бывали довольно холодными. За короткий день каменистая поверхность луны не успевала как следует прогреться и с заходом солнца остывала слишком быстро. Вдобавок ко всему бесконечные сквозняки, циркулировавшие меж угловатых и приземистых построек космопорта, вокруг которого, собственно, и сформировался местный городишко, поднимали в воздух песчинки и другой мелкий мусор, отчего обыкновенная вечерняя прогулка превращалось в то еще увеселение. Не укрыв как следует лицо, любой рисковал не только надышаться пыли, но и здорово поцарапаться.

В небе взошел бледно-голубоватый Авиньон, как обычно окруженный целой свитой мелких и гораздо менее гостеприимных, нежели Семерка, спутников. Сие необыкновенное зрелище, на мой взгляд, являлось единственным достоинством всей звездной системы целиком. Большего от Авиньона и его так называемых сестер ждать было абсолютно нечего.