Роман Титов - Тёмный исток

Кутаясь в полы кожаной накидки и низко склонив голову, я торопливо шагал по широким, но пустынным улочкам, из-за весящего в воздухе облака пыли, с трудом разбирая дорогу. Неподалеку слышались вопли дерущихся за мусор птиц, сильно приглушенные воем мечущегося меж домами ветра. Редкие фонари, болтавшиеся на подвесных крюках из-под крыш тесно пристроенных друг к другу домов, кое-как разгоняли ночной мрак. Даже огромный бледнеющий в пыльном ореоле планетарный диск мало чем мог им помочь. Идти приходилось скорее по памяти. Благо, до тринадцатого причального дока, где и обосновался на неопределенное время наш с братом звездолет, было рукой подать.

Днем в этих местах обычно бывало довольно людно. Мелкие лавчонки распахивали свои ставни и развертывали шатры, а их хозяева наперебой предлагали товар на любой, как они сами обожали выражаться, вкус. В основном же это были всякого рода побрякушки, не лишенные определенной привлекательности, но все-таки нацеленные на залетных гостей, единственных, кого могли заинтересовать изделия местных ремесленников и умельцев.

Только по ночам все население Семерки как будто вымирало, а на смену честным (в самом общем смысле этого слова) торговцам и путешественникам вылезали мелкие разбойничьи группировки, ведшие непрекращающиеся войны за господство над тем или иным кварталом. С некоторыми из таких банд нам с Мекетом временами приходилось иметь дело, ибо они всегда видят и слышат больше других. Но это вовсе не означало, будто мне в подобном обществе были рады двадцать местных часов в сутки. А потому, забредая после захода солнца на территорию, оказавшуюся под контролем одной из банд, всегда следовало держать ухо востро — мало ли что могло взбрести в голову обколовшимся солями головорезам.

Ветер с каждой минутой крепчал, раздувая полы накидки почти параллельно земле. Глубокий капюшон то и дело норовил слететь с головы, так что его все время приходилось придерживать рукой. Хорошо хоть прихватил с собой очки, иначе не удалось бы приоткрыть глаза и на миллиметр. А так даже умудрился высмотреть торчащую из-за ближайшего поворота квадратную морду курсу, которая, едва заприметив меня, тут же растворилась в густом облаке пыли. Примечательной деталью внешности существа была яркая ядовито-желтая татуировка на плоском лбу в форме треугольника. Дурное предчувствие кольнуло меня тонкой иголкой.

Позволив себе немного нахмуриться, я заинтересовался случившемся. Я напомнил себе, что подобное поведение совсем не пристало этим мелким, но чрезвычайно кровожадным рептилиям с планеты Ним» Ар. Особенно, если учесть, что природа не наградила их какими бы то ни было шпионскими талантами. Все курсу до единого были похожи на низкорослых бронированных големов и не признавали иные маневры, кроме как всегда идти напролом. Бывало, конечно, что и среди них попадались исключения. Но то были единичные случаи. Такие как, например, злополучный клан Феб, метку которого я заприметил, и который немало способствовал нашему с братом провалу в недавнем «Деле о старухе и вилке», о чем вспоминать без содроганий я не могу до сих пор.

Отбиваться вилкой, точно кинжалом, оказалось делом весьма неудобным и хлопотным, особенно если толщина шкуры твоего противника превосходит прокатный лист. И все же мне удалось отыскать слабое место и проделать несколько дырок в особенно упрямой морде, пока Мекет пытался вырвать старую огианку из когтей других членов клана. К несчастью, от полученных травм старуха скончалась прежде, чем нам удалось обратить наемников в бегство. В итоге и мы, и они остались ни с чем, а потому разошлись далеко не друзьями. Я был уверен, что ответная пакость себя ждать не заставит. Клан Феб с трудом переживал оскорбления, особенно, когда они наносились кем-то, кого сами курсу привыкли считать людьми второго сорта. Вроде меня и моего брата.

На всякий случай опустив ладонь на рукоятку бластера, я осторожно заглянул за злосчастный поворот и внимательно всмотрелся в густеющий там полумрак. Никакой ящерицы и близко не было, словно она правда в воздухе растворилась.

Несколько секунд простояв в недоумении, я попытался придумать, куда она могла подеваться. Времени добежать до следующего поворота у морды явно не было, а карабкаться по отвесным каменным стенам курсу и вовсе не умели. Идею о том, что наемник мог мне попросту привидеться я даже не рассматривал. Не потому что был убежденным материалистом, а оттого, что никогда прежде не испытывал необходимости не доверять собственным глазам. Курсу-головорез был здесь — это вне всяких сомнений, — высматривал меня, а теперь куда-то пропал. Вот только куда? Забежал в один из домов? Единственная дверь, выходящая на эту сторону улицы, казалась запертой наглухо. Не стал же он невидимкой в конце концов! Только с запозданием я понял, что именно этот вариант как раз и следовало рассмотреть.