Анна Ллос - Добыча

Оливер высаживает меня у моего дома, благодарю его за вечер, он хвалит меня и говорит, что для своего первого раза я справилась отлично. Неожиданно появляется желание покрасоваться в этом платье для Билла. Внутри дома я наконец чувствую себя в безопасности, расслабляюсь. Нахожу мужа наверху в спальне, он заснул с книжкой, откладываю её в сторону, от чего Билл нехотя просыпается.

– Я уж думал, ты решила сбежать от меня с каким-то миллиардером в роскошную жизнь.

– Они все такие скучные, – повторяю фразу Доминики, расстёгивая рубашку Билла.

– Нет, Лиса, я устал сегодня.

– Устал от ревности? – фыркаю я.

– Ты ведь ни на кого там глаз не положила?

В ответ я старательно пытаюсь выгнать образ Доминики из своей головы, но он засел в ней глубоко и основательно. Сбегаю из спальни и с сожалением снимаю с себя это роскошное платье. Я была в нем неплоха, оно заслуживало того, чтобы кто-то другой снял его с меня, но приходится делать это самой. Убедившись, что Билл заснул, я покидаю дом через дверь на кухне, захватываю с собой кружку кофе и сигареты. Прерывистые глубокие затяжки помогают снять напряжение, которое так усиленно копилось в моем теле весь вечер. Странно, что я думаю о ней, о том, устала ли она после приёма гостей. Она поменяет дизайнерское платье на обычную одежду? Наверно, даже её пижама стоит целое состояние. Стирая бардовую помаду с губ, она посмотрит на себя в зеркало с восторгом или она уже привыкла к своей завораживающей красоте? Секс с незнакомым молодым человеком явно был для неё обыденностью. Хотя, может, он её парень? Тогда бы он знал, где находится её комната. Боже, о чём я думаю? О прекрасном созвездии родинок у неё на лице. Вернувшись, я засыпаю на плече у Билла, но тот отворачивается от меня. Он никогда не любил объятия во сне.

Мне знаком этот дом, он скорее похож на замок, но, в отличие от прошлого раза, в широких коридорах и просторных залах не толпятся люди, не льются беседы и давно уже затихла музыка. Пустота. На мне белое платье в пол с длинными рукавами, поправляю его на себе.

– Тебе идёт, – слышу голос, что раздаётся эхом по пустому пространству, и без тени страха иду на него.

– Где ты?

– Холодно, Лиса.

Лиса? Так меня называл только муж. Делаю несколько шагов, мне не терпится увидеть обладательницу этого обаятельного голосочка. Тело резонирует мурашками и дрожью от предвкушения.

– Ещё холоднее, крошка.

– Не играй со мной! – кричу я в пустоту, на что она игривым тоном начинает напевать детскую считалочку.

Я хожу в разных направлениях, уже сбившись окончательно, но голос из пустоты с издёвкой раз за разом сообщает, что я все ещё далека. Выбегаю в коридор, что кажется бесконечным, толкаю каждую дверь, но голос все отдаляется. Я обессиленно падаю на пол, двери и стены расплываются, исчезают. Поднимаю глаза – теперь передо мной круглый стол, посреди которого стоит золотое блюдо с белым, как снег, зефиром.

– Ты выбилась из сил, Лиса, нужно восполнить энергию.

Я встаю на ноги, пара робких движений и сладость уже у меня в руках. Рассматриваю зефир и понимаю, что он точно такого же белого оттенка, как и моё одеяние. «Невинность» – думается мне. Не задумываясь, я откусываю кусочек. Во рту тут же чувствуется солоновато-металлический привкус. Я ещё раз всматриваюсь в зефир. Из места укуса сочится кровь. Бардовые капли стекают по моей руке, попадая на платье. Я в ужасе откидываю его. Идеально белая ткань тотчас же становится алой, а затем всё темнее и темнее – бардовой, цвета крови. Платье прилипает к моему телу, становится мокрым и вязким. Это кровь. Я вся в ней. Неожиданно передо мной материализуется обладательница голоса, что вёл меня сюда. Доминика. Её платье белое, как то, что на мне, только не испачканное кровью.

– Кто ты такая? – вырывается из меня вопль, – Чего ты от меня хочешь?

Пугаюсь её бездонных глаз, она грубо хватает меня за плечи и толкает в стену спиной.

– Ты этого хотела.

– Ты не знаешь меня, – пытаюсь вырваться из её хватки, но безрезультатно, она в разы сильнее меня.

– И ты меня.

Темные глаза выдерживают на мне долгий томный взгляд, я прерываю это стремительным желанием оказаться на её губах. Я касаюсь их своими осторожно, испытывая непреодолимый страх по отношению к их обладательнице, она же отвечает грубо, развязно. Я не могу так касаться её, это неправильно, это где-то далеко за рамками нормы. Губы жжёт, совершаю обрывистые движения, поцелуй исчезает. Она на моей шее, мне больно, я вздрагиваю.